— Останемся сегодня здесь? А завтра в дом уедем? — спросила я.

Матвей молча кивнул, продолжая обнимать меня.

— Как день прошёл? — спросила я за ужином.

— Работал. В офисе появляюсь крайне редко, потому меня там сразу атакуют со всех сторон.

— Матвей, скажи честно, ты хакер?

Несколько секунд Матвей удивлённо смотрел на меня, а потом захохотал.

— Ну вообще, я могу. И в своих личных интересах пользуюсь подобными методами. А на работе — нет, никогда. Там всё солидно, всё официально, всё в рамках закона.

— Вот и хорошо, — выдохнула я.

— Волнуешься? — Матвей тепло смотрел на меня.

— А сам как думаешь?

— Ты любишь меня, Милана? — спросил он очень серьёзно.

Однако меня этот вопрос не испугал. Мне не нужно было лгать и изворачиваться. Я, по своему обыкновению, устроилась на коленях Матвея и заглянула в любимые серые глаза, в которых сейчас ясно читалось беспокойство.

— Я люблю тебя, Матвей. Ты самый лучший. Нет, ты просто единственный.

— Прости меня за эту тревогу, девочка моя! Просто мне иногда кажется, что ты где-то далеко, в своих мыслях, и эти мысли не сулят мне ничего хорошего.

Мне стало не по себе от осознания того, насколько тонко Матвей меня чувствует. Я успокаивающе провела ладонью по его волосам, потом по щеке, коснулась подбородка кончиками пальцев.

— Нет, Матвей, ничего такого нет. Я волнуюсь за тебя — это да. Ведь в общении с моим отцом ты ходишь по лезвию.

— Не переживай об этом, любимая. Всё будет хорошо.

"Откуда ты знаешь? Почему ты так уверен в этом?" — хотелось выкрикнуть мне, но я сдержалась.

Меня вдруг охватила паника.

А по мере приближения пятницы, беспокойство моё лишь нарастало. В конце концов, у меня даже аппетит пропал. Я постоянно думала о том, какую кашу заварила, и от этих мыслей мне становилось всё хуже.

Мой откровенный мысленный разговор с самой собой произошёл в ночь со среды на четверг. Матвей мирно спал, а я, хоть и была утомлена бурными ласками любимого, не могла уснуть. Лежала молча и пялилась в потолок. Уже почти рассвело, а я по-прежнему не могла сомкнуть глаз.

В итоге я решила признаться самой себе: мстить Матвею я не могу, хотя очень хочу. До отчаяния, до зубовного скрежета я мечтаю отыграться за своё унижение и за свои страдания. Мне нравилось в течение всех этих дней строить план мести, прорабатывая его минута за минутой. Теперь же, когда всё готово и должно вот-вот свершиться, я поняла, что не смогу отыграть партию, которую сама же для себя сочинила.

Я миллион раз мысленно представляла себе прилюдное унижение Матвея, то, как он будет растоптан, повержен, деморализован, морально убит.

Но на деле моя способность к реальной мести оказалась детским лепетом. Я была словно пятилетний малыш, вооруженный водным пистолетом, и сама же не принимала всерьёз собственные прожекты. Я больше жизни люблю Матвея и никогда не смогу причинить ему зло. Не смогу унизить его, тем более, после всего того, что ему пришлось пережить когда-то по вине моего отца.

А ещё я только сейчас сподобилась как следует посмотреть правде в глаза и признать: после такой мести у нас с Матвеем не может быть совместного будущего. Готова ли я к будущему без Матвея? Прошедший год в красках показал мне истину.

Продолжая смотреть в потолок, я молча плакала, стараясь не всхлипывать, чтобы не разбудить Матвея, и мысленно крыла себя самыми последними словами. Я так и не поняла, за что ругала себя сильнее: за то, что решила мстить, или за то, что не смогла это сделать.

… - Матвей, нам нужно серьёзно поговорить, — сказала я за завтраком.

— Слушаю, — улыбнулся Матвей.

Он невозмутимо и спокойно намазывал маслом кусок багета.

— Я передумала по поводу заданий, Матвей. Ничего не нужно, мы с тобой поженимся просто так, без всяких условий. Я не хочу больше никаких заданий. Я хочу выйти замуж по любви, как в песне.

— Просто по любви? Я согласен. Спасибо, любимая!

Матвей внимательно и ласково смотрел на меня. Порой (вот например, сейчас) мне казалось, что он видит меня насквозь, и все мои мысли для него не секрет. Даже самая маленькая мыслишка, спрятанная в укромном уголке сознания, — даже она не секрет.

— То есть, ты поедешь на праздник к родителям одна? Или не поедешь совсем?

— Поеду, Матвей. Я обещала. Поеду одна, а ты будешь ждать меня в квартире. Я не буду там слишком долго, мне не хочется.

— Хорошо, Милана, договорились, — кивнул Матвей.

— А когда мы подадим заявление, Матвей? После выходных?

— Это сейчас делается легко и быстро, абсолютно без привязки ко времени и к месту, — беззаботно ответил Матвей. — Но мне очень хочется, чтобы сначала у нас с тобой была настоящая помолвка, Милана. Даже если она будет только для нас двоих.