— Амикус, твоя сестра умерла, — едко, чётко произнёс он.

Драко мысленно простонал. Теодор когда-нибудь, хоть когда-нибудь умел закрывать рот? Не делать им никаких движений… Не ухмыляться, не произносить ни слова. Просто заткнуться и просто не мешать?

Кэрроу взмахнул палочкой и направил на Нотта Круциатус. Тот подобно мешку с репой глухо рухнул на пол, но не закричал. То ли Амикус его пожалел, то ли яйца у Теодора были железные, но Драко понимал, что надолго его не хватит, максимум минута — и начнёт орать. А следом отцепится от стены Грейнджер и понесётся спасать бедного мальчика…

Лучшего момента ждать бесполезно. Драко покачал головой и, оглядев своих солдат, подал знак. Не подохни, Грейнджер, только не подохни.

Малфой взмахнул палочкой.

— Авада Кедавра!

Амикус качнулся в сторону, уклонившись от зелёного луча.

— Экспеллиармус! Диффиндо! Авада кедавра! Импедимента! — послышалось со всех сторон, но слабые заклинания отлетели от щитовых чар, а от медленной и неповоротливой Авады он вновь уклонился. Минус этого смертельного заклинания заключался в паре секунд от момента, когда его выпускал атакующий, и до мгновенья когда луч долетал до жертвы. Иногда достаточно было просто сместить вес на другую ногу, чтобы проклятье пролетело мимо, и Амикус это, конечно же, знал. Более того, двигался этот ублюдок нехарактерно шустро. Подозрительно быстро. Кэрроу явно был чем-то ускорен.

Он взмахнул палочкой, и Драко ощутил как рвётся и лопается толстый трос магического каната, каким они все были зацеплены за стены. Что-то массовое, потому что в следующую секунду, словно грозди спелого винограда, с высоты посыпались волшебники из его отряда. Драко в полёте перекувырнулся, чтобы смягчить падение, и свалился на пол, почти не ударившись. Возникло подозрение, что крестраж Лорда усиливал магию этого чокнутого. Как он так легко мог использовать массовые заклинания?

— Вот мы и снова встретились, — довольно проговорил Кэрроу. В одно движение он подтянул не пришедшего в себя после Круцио Теодора и прижал его к своему телу. То ли как заложника, то ли как любовника. — Подойди поближе, грязнокровка.

Гермиона встала с пола, одёрнула мантию и храбро сделала шаг вперёд. Амикус навёл на неё палочку.

— Сестра моя любимая просила тебе передать кое-что, — он лизнул щеку Тео и, послав ему в висок оглушающее, откинул его тело в сторону. Словно тряпичную куклу. — Она молвила…

— Левикорпус! — из угла выпрыгнул Лонгботтом и, взмахнув палочкой, швырнул тяжёлый шкаф в Кэрроу.

Драко тут же вскочил и в качестве добавки направил режущее, но защита отразила его, и проклятье с мокрым звуком впечаталось в кого-то из заложников. Крикнул-всхлипнул от ранения человек. Амикус, придавленный шкафом, взмахнул палочкой, закрываясь магическим коконом.

Остальные солдаты принялись бездумно палить в него: кто-то кинул Аваду, но диадема, блеснув синим, поглотила чужую магию, кто-то метнул Бомбарду, и отражённое заклинание взорвало стену, осыпав заложников кусками бетона и пыли. Из-за вспышек и плотного облака пыли видимость снизилась до минимума. Творился абсолютный хаос.

— Не колдовать! Он отражает всё! — что было сил крикнул Драко, надеясь, что эти идиоты его послушаются…

Но те, видимо, вошли в раж. Малфой слышал голос Грейнджер и бас Гойла, но слов не разбирал. Откуда-то слева полетело Оледенение, и пол вокруг покрылся толстой коркой льда, рикошет от Диффиндо срезал одного из своих же… и тёплые капли крови попали на Драко.

— Нужно взять его живым! — кричал он.

Пока Малфой пытался угомонить распалившихся волшебников и пока оседала пыль, Теодор незаметно пришёл в себя и поднялся во весь рост. Подошёл. Так, по-простому, словно гулял. Достал свою Матильду из сапога и поцеловал клинок. Глаза Малфоя распахнулись в ужасе от понимания, что за этим последует, но остановить не успевал. Его ноги скользили по льду и он неловко упал на колени, раскорчившись словно беременный гиппогриф.

— Я же сказал, что когда-нибудь убью тебя, — улыбнулся Нотт и одним коротким выпадом пробил Кэрроу сердце.

Внезапно шум битвы стих. Или это шумело в ушах? Все замерли. Было слышно, как захлёбывается кровью и хрипло смеётся в своей безумной агонии Амикус. Драко не хватило пары шагов, чтобы остановить это всё. Он сполз со льда, подскочил к Теодору, подтянул к себе и накинул ему на голову капюшон. Не хватало ещё, чтобы все запомнили лицо этого героя. Если до этого времени вряд ли его кто-нибудь разглядывал, то теперь всё внимание было обращено на них.

Амикус тем временем испустил дух. Слишком быстро и слишком безболезненно. Так, как должны были умирать только хорошие люди… и это было так несправедливо.

Драко устало огляделся: Кормак истекал кровью и, кажется, мог лишиться руки, Панси села рядом, накладывая сшивающее, но, судя по ране, это мало чем могло ему помочь. У Максимуса кровоточила нога, и из голени торчала кость. Видимо, он так и не смог удачно приземлиться. Да и чёрт с ним, сам виноват. Малфой присел у тела Амикуса и потянулся к диадеме, но, как только он дотронулся до неё кончиками пальцев, она замерцала и растворилась в воздухе. Будто бы её и не было.

Драко замер. Драко поморгал. Драко прочистил горло.