Лежать. Молчать. И ни о чём не думать.

После событий в Министерстве тишина казалась ей величайшим благом. Это было даже лучше, чем новое постельное бельё, комфортный диван или горячий ужин. Потому что когда с неё спало адреналиновое опьянение сражения, она ощутила такое опустошение, будто бы на её плечи легла вся тяжесть мира.

Атаки Амикуса Кэрроу на Министерство не ожидал никто. Одно было предельно ясно — это не последняя атака Пожирателей смерти. Очевидно, что Ордену тоже потребуется мобилизовать свои ряды, а значит, их всех скоро вызовут на собрание, но пока… Пока её беспокоили Драко, Теодор и Грег. Троица, за которой она должна была присматривать. У неё накопилось слишком много вопросов, и понаблюдать за ними действительно стоило. И, возможно, переезд в соседнюю квартиру был лучшим способом не упускать их из-под наблюдения…

Но сейчас ей просто нужно было набраться сил.

Гермиона одним махом опрокинула в рот зелье, прикрыла глаза и моментально провалилась в глубокий сон без сновидений. Она проспала так, наверное, часов десять. Утром же, изрядно посвежевшая и отдохнувшая, тут же занялась делами: сходила в душ, вычистила форму, отправила Патронуса Невиллу в Мунго и убедилась, что с ним и Кормаком всё в порядке. После этого, не став заходить к парням, аппарировала прямиком в аврорат. В Министерстве по-прежнему царил полный хаос. Волшебники устраняли последствия пожара и, чтобы младший аврорский состав не мешался под ногами, многим дали отгул. И это было отличной новостью.

Выходной!

Обрадовавшись, что работать и очищать копоть от стен ей не придётся, Гермиона отправилась в дом к бабушке Невилла и в самых ярких красках поведала, как героически получил своё ранение её внук.

«С ним всё будет хорошо, — кивала Гермиона, пакуя свои немногочисленные вещи. — Его скоро выпишут из Мунго, вот увидите».

Пока старая миссис Лонгботтом вытирала платочком слёзы, Грейнджер аккуратно сообщила, что переезжает, и эта новость вызвала новые мокрые причитания. Потом они еще полчаса душевно обнимались-прощались, и Гермионе казалось, что она никогда не выберется из гостеприимных объятий бабушки Невилла. Пройдёт год, а её так и найдут, задушенную и утопленную в слезах. Через час, когда «бедная девочка» наконец вырвалась на свободу, в её руках были зажаты два чемодана и один тёплый пастуший пирог, завёрнутый в хрустящую бумагу.

В свою новую квартиру она спешно бежала. И в тот момент, как магия аппарации развеялась, она практически чутьём поняла, что Драко с Теодором уже здесь. Стоял грохот, в воздухе парило густое облако пыли и слышались тихие голоса. Она прошла к кофейному столику в центре комнаты и положила на него ещё тёплый пирог.

На тёмной столешнице красовалась свежая газета. «Люциус Малфой — герой Магической Англии». Гермиона замерла на несколько секунд, вчитываясь в строчки.

Рита Скитер как всегда была в ударе. Она пафосно вещала о великом спасении тридцати человек легендарным волшебником, воплощением Мерлина на земле — Малфоем-старшим. Единственный герой всего города, которому срочно нужна ещё одна награда. Гермиона невольно поморщилась — читать такое обилие пафоса и патоки было противно.

Внезапно с балкона раздался звук бьющегося стекла. Гермиона непроизвольно вздрогнула и посмотрела в ту сторону. Драко развлекался тем, что подбрасывал в воздух фарфоровые статуэтки, собранные с полок по всему дому, и взрывал их Бомбардой. Хлоп! Взмах палочки, и крошечная фигурка милой кошечки разлетелась на куски. Снова изящное движение запястья, и очаровательное семейство гусей в чепчиках рассыпалось на осколки. Он тщательно дробил статуэтки на мелкие кусочки, превращая всё в пыль. Грейнджер посмотрела на него через стекло и решила просто не мешать. Пусть выпускает пар. Может, хоть устанет.

В то же время в коридоре кто-то споткнулся, громко ругнулся, вспомнив всех пра-предков и их мужские достоинства, а затем, грациозно хромая, из кухни выплыл Тео. В одной его руке были зажаты две ароматно дымящиеся кружки, а поверх привычной футболки с длинными рукавами красовался кружевной белый фартучек.

— Кофе хочешь? — он прошёл мимо и ласково погладил её по щеке. — О, пирог! Сама приготовила?

Впрочем, ответа ему не требовалось. Небрежно кинув кружки на стол и расплескав половину содержимого, Нотт разорвал бумагу, в которую был завёрнут пирог, извлёк из ботинка свою Матильду и отрезал себе большой ломоть. Гермиона проследила глазами, как сверкнуло лезвие, и к её горлу тут же подкатил тошнотворный спазм. Вчера этим ножом он убил Амикуса, а сегодня им же нарезал пирог, словно великосветская домохозяйка. Есть ей тут же перехотелось. Но Теодора ничего не смущало. Он откусил огромный кусок и проглотил почти не жуя.

— Мерлин, Грейнджер, если ты готовила это сама, то никогда не признавайся. Лучше скажи, что ты кого-то убила или обокрала, но ни признавайся. Даже если будут пытать. Иначе на тебя здесь повесят всевозможную работу по дому. Мы на Слизерине очень любим добрых простачков.

— Это не я готовила.

Не доев первый кусок, Нотт отрезал себе ещё один, взял его во вторую руку и рухнул на диван.

— Хорошо, но не убедительно, — он со вкусом откусил и медленно прожевал. — Будь хитрее. Не действуй открыто, учись манипулировать. Если будешь стремиться всем помогать, то здесь тебя даже Гойл поработит в первые двое суток. Если ты умеешь готовить — никогда не показывай этого и не порть мне игру. Я уже почти приучил Малфоя быть моим поваром. Ещё немного, и он смирится и даже начнёт делать пищу съедобной.

Гермиона вспомнила малфоевскую коронную соль с овсянкой и поморщилась.

— Драко отвратительно готовит.

Тео лишь усмехнулся:

— Он был лучшим в классе по Зельеварению, неужели ты думаешь, что он не в состоянии что-то нарезать или приготовить суп? Да он такие зелья варил, что вся наша комната ему приплачивала, чтобы сдать зачёт у Северуса.

Теперь настала очередь Гермионы улыбаться. Она лично считала, что Снейп присуждал баллы Малфою только из-за того, что люто ненавидел Гарри и весь Гриффиндор в целом. Впрочем, это не отменяло того факта, что Драко действительно был в курсе, с какой стороны держать нож и сколько сыпать специй, а значит змей специально наваливал слишком много соли им в еду. Её губы растянулись в мстительной ухмылочке. Захотелось отыграться, взять реванш, и Тео мог быть весьма полезен в этом. Она взяла в руки кружку кофе, сделала маленький глоток и, усевшись рядом, заговорщицки взглянула на Теодора.