— Побудь послушной девочкой для меня, Грейнджер. Всего пара вопросов, и я тебя отпущу, — Драко постучал палочкой по губам и поднял пальцами подбородок Гермионы, заглянув в глаза. — Это же не так сложно, да, Гриффиндор? Пара честных ответов без лицемерия.

— Я не страдаю никаким лицемерием!

Драко цокнул языком и красиво изогнул брови, демонстрируя, что не верит этим словам. Он вновь медленно обошёл её по кругу и остановился у неё за спиной.

Гермиона вопросительно взглянула на Тео, но тот расслабленно пожал плечами и, отойдя обратно к подоконнику, закурил. Просто закурил как ни в чём не бывало. Видимо, змеёныш решил наслаждаться разворачивающимся спектаклем с максимальным для себя комфортом. В висках слегка пульсировало, напоминая о воздействии магии Малфоя.

— Что ты почувствовала, когда он сказал, что не влюблён в тебя? — громко спросил Драко так, чтобы Теодор это расслышал.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, — и она буквально ощутила как его магия, словно щупальце осьминога, проскользила у неё в черепной коробке. Щекочущее, неприятное ощущение.

— Маленькому гордому Гриффиндору было обидно? — в голосе Драко звучали издевательские нотки, он явно получал наслаждение от того, в какое положение её ставил, и прекращать свою идиотскую игру не собирался. — По твоим щекам потекли маленькие слёзки?

— Малфой, заканчивай! — недовольно буркнула Гермиона и попыталась обернуться, но Драко удержал её за плечи, не позволив. Он прижался носом к её затылку, глубоко вдохнув, и потёрся промежностью о её поясницу так, чтобы она почувствовала, насколько он уже твёрдый.

Грейнджер непроизвольно задержала дыхание. Боже. Как он может совмещать эрекцию и легилименцию?

Малфой нежно погладил большим пальцем её щёку и с насмешкой спросил:

— Насколько сильно это расстроило тебя? Защипало в глазах и захотелось заплакать? Может, мне стоит пожалеть тебя? Ублюдок Нотт разбил нам маленькое хрупкое сердечко?

— Заканчивай!

Но Драко, похоже, только начинал. Его пальцы легли на пуговицы её рубашки у самого горла и высвободили одну за другой из петель.

— Хочешь, я тебя пожалею, Грейнджер?

Он развёл края ткани и ласково погладил её ключицы. Малфой касался кожи так нежно, словно не с его губ сейчас слетали все эти насмешки.

— Он не влюбится в тебя, Грейнджер. Наш мальчик выгорел и способен только высасывать, как дементор. Что ты о нём себе напридумывала?

— Драко, пожалуйста…

Он невесомо провёл ладонями по её груди, очертив контур, по талии и едва выступающим рёбрам. Если бы не его твёрдый член, упирающийся ей в спину, то она бы даже сказала, что его движения были целомудренными и совсем невинными. Малфой словно очерчивал форму хрустальной вазы. Нежно и невесомо, будто бы боясь прикоснуться.

— Признайся хотя бы сама себе. Он тебе нравится. Даже сильнее, чем должен был бы.

Гермиона вновь ощутила, как кольнуло в висках. Она повернула голову в его сторону, почему-то обратив внимание на мягкую светлую щетину на его щеке и белые пряди, которые он откинул со лба вбок и завёл за ухо. Драко приблизился и прошептал:

— Я уже и так всё знаю. Просто озвучь это.

Гермиона посмотрела в сторону Тео, скользнув взглядом по острой линии его подбородка. Ей захотелось провести подушечками пальцев по его скулам и очертить изгиб губ. Ей хотелось понять его. Изучить, забраться ему под кожу, как если бы это она умела читать мысли. Теодор казался таким далёким и отстранённым.

И он однозначно злился.

Его выдавали суженые зрачки, нервно подрагивающие пальцы, между которых он зажимал сигарету, и то, что его чёртово ровное колечко дыма, которое Нотт так любил пускать изо рта, никак не получалось. Пух! Серое, рваное облачко ядовитого сигаретного дыма. Был бы Тео драконом, уже бил бы шипованным хвостом по земле.

— Взгляни на него настоящего, Грейнджер. Не тогда, когда он строит из себя обаятельного парня, и не тогда, когда он дарит всем свои идиотские улыбочки, — Драко продолжал настойчиво подсыпать пороха на тлеющие угли. — Взгляни на него, когда он молчит и смотрит пустым взглядом. Вспомни его у Амикуса. Ты думаешь, он был невменяем? Он был абсолютно в своём уме, просто Алекто тогда являлась его главной целью. Теодор пойдёт на всё ради достижения своих целей. Всё, что он говорил или делал, он делал осознанно. Я не прав?

— Прав, — сухо отозвался Нотт.

Судя по выражению его лица, Тео как мог подавлял свой гнев. Его брови сошлись на переносице, и он хмуро смотрел на Малфоя исподлобья. Драко кивнул ему с таким видом, будто бы другого ответа и быть не могло, а затем снова обратился к Гермионе:

— Ты же и тогда это знала. У тебя весьма хорошая интуиция, Грейнджер, — он притянул её к себе ещё ближе, закрывая в удушающие объятия, прижался губами и мягко поцеловал её за ушком. Нежно, почти невесомо, так как бы она никогда не думала, что Малфой способен целовать.