— Малфой!

Драко лишь устало вздохнул и неохотно встал из-за стола. Гермиона сильно надеялась, что он контролирует Нотта и не даст ему совершить какую-нибудь ошибку.

— Знаешь, Грегори сильно расстроится, — медленно, с тягуче-ленивой интонацией произнёс он, — когда узнает, по какому назначению ты использовал ту его штуку с работы, — голос Малфоя был спокоен и сочился фальшивым сожалением, будто бы он сам этого не хотел, но обстоятельства его вынуждали рассказать правду. — Я в прошлый раз три недели без носков ходил, и кто знает, что случится с тобой. Грег очень и очень бережёт свои вещи.

Теодор высунул розовый кончик языка, задумчиво задержав его на верхней губе, и Гермиона всерьёз испугалась, что он сейчас просто-напросто лизнёт её палочку, такой у него был странный и совершенно непредсказуемый вид.

— Что, снова залезал в мою голову, блондиночка? — спустя пару невероятно долгих секунд протянул он.

— Ты мне сам сказал, идиот.

— Ничего я тебе не говорил.

— Ты просто не помнишь, — Малфой расслабленно повернулся к нему спиной, притянув Гермиону за руку, и она увидела, как уголки его рта приподнялись в лёгкой усмешке.

Судя по всему, Теодор тоже частенько попадал под спонтанную легилименцию Малфоя. Мерлин, как он только его не урыл? Она услышала как протяжно скрипнула деревянная половица, затем другая, и Нотт не спеша подошёл к ним. Не отводя злого взгляда от Драко, он наклонился к самому её уху, отчего волоски у неё на руках встали дыбом:

— Когда Малфой использует легилименцию, ты можешь почувствовать боль или давление в висках, — прошептал он, едва ли не прислонившись лбом к её голове.

Кожу обдало горячим дыханием, и сердце Гермионы моментально ухнуло в пятки, и вовсе не от страха, нет. От смущения? Стеснения? Она и сама не поняла, почему ей вдруг стало настолько неловко. Слишком двое и слишком близко: что-то шепчущий на ухо Нотт и обхвативший её руку Малфой. Этот бархатный тембр голоса Теодора, его обволакивающий аромат парфюма и ментолового шампуня… тепло тела Драко… Стоять вот так было странно и почти неправильно. Интимно. Она ладонью ощущала, как напряжены мышцы предплечья одного, при этом горячее дыхание второго щекотало кожу. У неё по шее непроизвольно пробежали мурашки — лицо Теодора находилось так близко, будто он вот-вот собирался обхватить губами мочку уха и нежно втянуть её рот. Но, конечно же, он ничего такого делать не стал, а просто спокойно продолжил:

— Без палочки Драко входит в сознание грубо, как топор, — на словах «входит грубо» сказанных мягким, низким голосом, она вздрогнула и тяжело сглотнула, не сразу сообразив, о чём вообще речь. — С палочкой ты ничего не ощутишь, но ему сложно одновременно говорить и копаться в твоих мыслях.

Гермиона беспомощно возвела глаза к потолку. Она извращенка. Это точно. В сознание он входит грубо. В сознание. А она похоже вот-вот потеряет своё, потому что мозги уже точно где-то забыла. Да что на неё нашло? Никогда раньше ничего подобного с ней не творилось. Растеклась, как желе на солнце. Как сливочная карамель, забытая в кармане джинсов. Как… Да хуже Кормака, честное слово! Но факт оставался фактом. Гермиона Грейнджер, приличный, разумный, обычно сдержанный и воспитанный человек, сейчас стояла пунцово-красная и старательно избегала посмотреть Малфою в глаза. Потому что узнай тот, о чём Гермиона подумала пару секунд назад, она сразу скончалась бы на месте.

— Нотт, — раздражённо бросил Малфой и дёрнул Тео за край футболки. Тот чуть-чуть посторонился и медленно перевёл взгляд на друга.

— Она всё равно бы догадалась, — он небрежно пожал плечами, — а тебе, Драко, пора научиться вовремя останавливаться и не играть с чужими мозгами.

И Гермиона пару раз кивнула, всей душой соглашаясь с его словами. Малфой смерил их двоих недовольным взглядом, будто бы пытаясь уличить в сговоре, но ему ответили две пары абсолютно невинных глаз.

«Спасибо», — одними губами прошептала Грейнджер, и Тео коротко кивнул ей, что тоже не осталось незамеченным для Драко.

— Просто давайте уже приступим, — сквозь зубы процедил он, видимо, окончательно решив, что они сговорились.

И с этим предложением Гермиона тоже была согласна.

Основную часть условий они обговорили, пока дожидались Теодора из душа. Драко расслабленно готовил завтрак, помешивая шкворчащую на сковородке ветчину, и торговался, как чёрт. Стоило признать, деловая хватка у Малфоя была что надо. В итоге она согласилась достать им палочки и помогать до момента прекращения ссылки. Малфой же пообещал помочь с защитой и с возвращением памяти родителям. И главное, он обязался уничтожить диадему, а значит, как только всё это закончится, Гермиона наконец сможет спокойно жить своей обычной жизнью. Её родители будут в безопасности, и возможно когда-нибудь она снова услышит от них «Привет, дочь!»

А пока она со всем справится. И с Малфоем, и с возможными последствиями. Гермиона с щемящей тоской проследила, как белая магическая нить оплела их запястья. Всё же на душе свинцовой пылью осела тревога.

— Ну что, Грейнджер, теперь ты с нами, — серьёзно объявил Тео, и тревожное ощущение накрыло её с головой. Она медленно и глубоко вдохнула и перевела на него настороженный взгляд.

— С вами?

— В пожирательском клубе, — он произнёс это таким тоном, будто констатировал нечто весьма очевидное: солнце жёлтое, лимон кислый, а ты, Гермиона Грейнджер, только что крупно попала. Теодор протянул ей палочку и ободряюще улыбнулся.

— Может, это я вас сейчас завербовала? — палочку свою она почти выхватила и мысленно поклялась себе больше никогда не упускать из рук. — Стой, ты же хотел сказать бывшем?

— Конечно, бывшем, — моментально отозвался Драко. Он уже успел усесться обратно за стол, достать листы бумаги и даже начал что-то быстро записывать. Вот умел же быть шустрым, когда хотел! Своего довольства Малфой не скрывал и выглядел как кот, сожравший пять фунтов чистейшей мраморной вырезки.

Гермиона обречённо поплелась к столу, предвкушая его аппетиты. Лучше бы он действительно попросил у неё кусочек мяса или мисочку молока, но интуиция подсказывала, что шансы на это минимальные. Она обернулась и с тоской взглянула через плечо. Тео всё стоял в центре комнаты и подходить, похоже, не собирался.