— Ну что, грязнокровка, ты выучила домашнее задание?

Домашнее задание, уроки. Он всё время повторял, что научит её быть настоящей волшебницей. Ты так хотела попасть в магический мир, правда, Грейнджер? Добро пожаловать!

— Я не буду этого делать, — по её щекам текли безмолвные, крупные слезы, и она тихонько всхлипнула, не сумев совладать с собой. Гермиона знала, чем всё это должно кончиться. Пожиратель поглотит и утянет её на дно. Нет, не убьёт, но сделает так, чтобы она возненавидела себя. В прошлый раз он заставил её применить Аваду. Они вдвоём убили невинного человека. И Гермиона знала, что он не отпустит, пока не получит то, что задумал.

— Авада или Круцио для твоего рыжего? Выбирай, — он ласково завёл своей палочкой ей прядь за ухо. — Или мне помочь тебе с выбором?

Пожиратель направил палочку в сторону лежащего на полу обездвиженного Рона. Гермиона попыталась высвободиться из хватки, но урод лишь сильнее прижал её к себе. Он убьёт его! Он сейчас убьёт его! Родные голубые глаза закроются навсегда, и она больше никогда не услышит его смех, не почувствует запах. Он убьёт его! Её захватила паника. Гермиона не могла допустить этого. Любой ценой, она отдаст свою душу, но Рон должен жить.

— К-круцио…я выбираю Круцио.

Урод в маске глухо усмехнулся:

— Сделай это сама, и я уйду.

Сделай-это-сама, сделай-это-сама.

Слова осели на подкорке мозга и никак не хотели осознаваться. Она ни разу не применяла ни на ком Круциатус. Причинить невыносимую боль живому существу и просто наблюдать за этим? Эта мысль разрывала её на части, отзываясь физической болью в теле. Ей легче самой было вновь принять на себя проклятье, располосовать свою кожу на ленты, чем подставить под это кого-то другого. А этот урод от такого тащился, да?

— Или моя Авада будет лучшей альтернативой, — Пожиратель, видимо, устал ждать и сделал взмах палочкой, но так и не довёл жест до завершения.

— Я сделаю это.

Не опуская руку с талии, он вложил ей в ладонь палочку и обхватил длинными пальцами запястье. Всё повторялось как и тогда, когда он её рукой направил убивающее.

— Давай, Золотая девочка, покажи, как сильно ты любишь Уизли.

Она глубоко вдохнула, в надежде, что Пожиратель ослабил хватку и удастся выскользнуть, но ублюдок держал крепко — было сложно даже вздохнуть. Её рука дрожала, во рту пересохло, и никак не получалось сглотнуть подступившую к горлу горечь. Гермиона разомкнула губы, но не смогла выдавить из себя ни звука, только лишь глухое шипение. По щекам всё также текли солёные слёзы.

Пожиратель смерти недовольно цокнул языком, до боли сжал её ладонь, плотно обхватив пальцами древко, и взмахнул сам:

— Круцио!

Рональд пронзительно громко закричал. Столько боли и отчаяния было в этом крике. Несмотря на обездвиживающее заклятие, он выгнулся дугой, упираясь в безвольные обмякшие руки. Сердце Гермионы сжималось и рвалось на части — её саму вместе с Роном ломало и скручивало. Она разрывалась физической болью от его криков. Он всё визжал и страшно кричал. Внезапно его спина резко обмякла, и ноги начали биться в конвульсии. Они так страшно и неестественно подрагивали, словно вовсе не принадлежали этому телу. Будто бы кто-то отсоединил механизм от заводной игрушки и прикрутил вместо ног Рона.

— Прекрати! Прекрати, пожалуйста!

Пожиратель неожиданно остановился. Рон несколько раз дёрнулся, перекатился на бок, и его обильно вырвало.

Урод лишь усмехнулся:

— Теперь твоя очередь.

Её била мелкая дрожь, на душе было пусто, словно внутрь запустили Адское пламя и оно выжгло все эмоции. За окнами стихли звуки битвы, и было совсем неясно, чья сторона одержала победу. Он ведь так и будет пытать Рона, пока она сама этого не сделает? Снова и снова. И у неё нет другого способа избавиться от него.

— Прости меня, Рон, — глухо произнесла она и почувствовала, как Пожиратель слегка расслабил свою руку, предоставляя ей возможность самой сделать взмах. — Круцио!

Палочка в её пальцах мелко завибрировала, высвобождая разрушительный поток магии.

Рон снова закричал. Гермиона слышала его крик будто бы сквозь толщу воды, она словно издалека наблюдала как его спина вновь выгнулась, как он катался из стороны в сторону в тёмной луже, и мечтала, чтобы он просто потерял сознание, но этого никак не происходило.

Рон всё кричал и кричал… Его руки конвульсивно тряслись, в конце концов, он сорвал голос и начал издавать какие-то булькающие, шипящие звуки. Тихие, но такие оглушительно-громкие для неё. Его глаза закатились, а из открытого рта пошла пена, и Гермиона испугалась, что он просто задохнётся. Перевернись на бок, пожалуйста, перевернись! Губы Рона посинели, он резко обмяк, совсем стихнув. Пожиратель опустил свою руку и сделал шаг назад.

— Надеюсь, ты счастлив! — крикнула она ему и подбежала к Рону, на ходу взмахнув палочкой: — Анапнео!