— А вы знаете, пожалуй, нужда у меня есть. Врачи рекомендовали мне съездить в Пятигорск, попить тамошней водички… Нет ли возможности, выделить, как демобилизованному красноармейцу, бесплатную путевку?

— Хм. Вы и впрямь не очень хорошо выглядите… Знаете, если бы доктор посоветовал вам что-то такое летом или на худой конец ранней осенью, боюсь, ничего бы не вышло. Но вот сейчас… Зайдите ко мне денька через три. Посмотрим, что можно сделать.

Как выяснилось, пустомелей Зантруд не был и ровно через три дня у меня на руках появился прелюбопытный документ. Назывался он почему-то «Предписанием» и с первой же строчки прямо и недвусмысленно указывал всем ознакомившимся с ним ответственным товарищам, оказать содействие в излечении от ран героическому бойцу Первой конной Николаю Семенову. То есть, мне!

— Скажите, — поинтересовался напоследок Лев Иосифович, — а у вас хватит средств на такой вояж?

— Не беспокойтесь. Пока со мной моя гитара с голоду не умру. Но если хотите поддержать материально, не откажусь!

— Шутник вы, батенька, — как-то очень по-доброму улыбнулся мне председатель уездной Рабкрин.

Оставалось лишь закрыть комнату, предупредив на всякий случай соседей о недопустимости вторжения на чужую жилплощадь и неизбежности неприятностей, если таковое последует. Кажется, они прониклись.

Ну и, конечно же, предупредить Задунайскую. Несмотря на то, что при первой встрече девушка показалась мне редкостной стервой, в действительности все обстояло совсем не так. Все же она крепко выручила меня в трудную минуту, да и предложение о совместных гастролях, если подумать, довольно стоящее.

— Надолго? — прикусила губу Маша, узнав о моем отъезде.

— Не очень. Недели две, максимум месяц. Когда вернусь, поговорим о наших планах предметно.

— Уверен, что вернешься?

— Конечно, — ответил, сам веря в то, что сказал. Но в воздухе все равно повисла какая-то неловкость. Как будто треснуло и надломилось что-то очень важное…

— Хочешь со мной? — неожиданно предложил я.

— Не сейчас, — взор певицы явно потеплел. — Возвращайся и тогда поговорим.

В прежней жизни я даже любил поездки по железной дороге. В купе тепло и уютно, проводницы разносят чай. Можно спать, или вести бесконечные разговоры с попутчиками, а если среди последних окажется красивая женщина, то и приударить за ней… Увы, но в с суровые двадцатые все не так. Вагонов мало, а те что есть, находятся в ужасном состоянии. Отопление отсутствует как явление. Даже если имеются печи, их никто не топит. Про чай и говорить нечего, хочешь попить горяченького — хватай котелок и на станции беги к «кубовой». Вагоны-рестораны остались в буржуазном прошлом.

С билетами тоже все не просто. Во время Гражданской войны их вообще не было. Беженцы от Белых или Красных, а также многочисленные спекулянты-мешочники буквально штурмом брали вагоны, всеми правдами и неправдами занимая места в купе, общих вагонах или даже тамбурах. В пути могло случиться все что угодно: налететь шайка очередного атамана, накрыть залп бронепоезда. В конце концов, просто кончиться топливо посреди заснеженного поля…

Но в 1921 году, когда наркомом путей сообщения стал Дзержинский, все изменилось. Введены тарифы на перевозку пассажиров и багажа и проезд понемногу стал становиться более или менее цивилизованным. До настоящего комфорта, конечно же, бесконечно далеко, но до Пятигорска я все-таки добрался.

— Держи пять, братуха! — протянул мне крепкую лапищу попутчик — здоровяк в выглядывающей из ворота потрепанного бушлата тельняшке, по имени Вася. — Даст бог, еще свидимся!

— Обязательно!

— Погоди-ка, — остановил меня бывший матрос. — Как там начиналось?

Что же, мне для хорошего человека не жалко. Взяв в руки гитару, исполняю немного переделанный шлягер своего детства

— Едет поезд номер восемь Москва — Пятигорск

Я лежу на третьей полке и не морщу нос

В темноте вдруг замечаю чей-то чемодан

Сердце радостно забилось, что же будет там?! [3]

— Точно, — радостно осклабился Василий. — Теперь не забуду. — И помахав на прощание рукой вернулся в вагон, горланя во всю мощь своих легких.

— Гадом буду, не забуду этот паровоз! От Москвы до Пятигорска на карачках полз!

Кажется, еще одна песня ушла в народ…

Пятигорск мне понравился. Вокруг горы, прекрасная, несмотря на зимнее время, природа. На улицах масса колоритных личностей. Гордые кавказские джигиты в лохматых и не очень папахах соседствовали с простыми русскими мужичками в полушубках и треухах. Скромные горянки в платках с расфуфыренными по последней парижской моде нэпманшами. Ну и беспризорники, куда же без них. Приходилось слышать, что власть открывает все новые и новые детские дома, чтобы решить эту проблему, но до полной победы еще как до Китая пешком.

Что интересно, люди в основном общительные и отзывчивые. То ли дело в знаменитом кавказском гостеприимстве, то ли ещё в чем, но первый же человек, которого я спросил о дороге, не просто показал мне направление, но подробно объяснил каждый шаг, а потом на всякий случай еще и проводил до места!

Санаторий, в котором мне предстояло поправлять здоровье, был устроен на базе нескольких частных дач, конфискованных у прежних владельцев. Одна из них — самая большая, служила административным корпусом, в остальных устроены палаты для пациентов. Называлось это богоугодное заведение «Баксан».