— Хорошо, — Холла собрала остатки терпения, — но тогда ты потом объяснишь мне, зачем ты обиваешь мои пороги, если кинул цветок из-за другой девушки?

Их глаза испытующе смотрели друг на друга, словно столкнувшиеся заклинания из двух палочек с перьями одного и того же феникса.

— Идёт, — процедил он.

— Когда мне прилетел цветок, я подумала, что Фред оказывает мне знаки внимания. Но он ничего не предпринимал, и я решила, что он ждёт моей реакции.

Джордж невольно прыснул. Фред проявляет симпатию, а потом ждет, чтобы девушка дала сигнал, что не против, чтобы продолжить наступать? Три ха-ха, очень смешно!

Холла продолжила:

— Я поняла, что должна выяснить ситуацию, и подловила его одного, чтобы узнать, что это значило. Он пригласил меня в гости… — рейвенклонка покраснела и отвела взгляд. На следующий день, когда мы встретились, он трансфигурировал розу. Я спросила, почему не камелию. Он сказал: «Роза слишком в лоб, кричаще».

Кровь Джорджа от этих слов начала закипать, срывая фильтр с того, что слетает с языка. Этот пидарас просто соврал. Просто увёл её у него из-под носа! То, что самому Джорджу на тот момент Холла была лишь поводом подрочить, он не вспомнил и скидку не сделал.

— Фред просто воспользовался тобой, вот, почему! — выпалил парень. — Ты явилась к нему сама, в руки пришла, вся такая нежная и запутанная. Конечно он тебя трахнул! И я бы трахнул! Любой бы трахнул.

Девушка замолчала на несколько секунд, сдерживая трясущиеся губы, пока глаза наполнялись океанами, готовыми сорваться с обрыва, превратившись в цунами.

— Он не такой! — закричала она, и волны ринулись вниз. — Он нежный, отзывчивый, заботливый! — явно бредила Холла. — Он — не ты!

Джордж поднял руки в сдающемся жесте, понимая, что остановить эту ерунду влюблённого сердца невозможно, и ушел в мини-прогулку вокруг фонтана, давая им обоим возможность побыть наедине со своими мыслями с полминуты.

Когда Джордж вернулся с этого смешного круга, ничего, конечно же, не изменилось.

Они оба по своим причинам хотели найти Фреда, но оба знали, чем обернётся эта встреча. Истерикой. Мордобоем. Возможно, испорченным праздником для нескольких десятков человек. Разрушенными судьбами и отношениями, которые не восстановить. Может, даже исключением. Но не сидеть же здесь весь вечер, в самом деле?!

Гнев плескался в Джорджевой груди, и его больше всего раздражало, что в этой ужасной ситуации, когда сознание всё сконцентрировано на поиске врага, как будто и обвинить особо некого… «Не она же виновата, в конце концов, что мы обязаны натянуть на член всё, что приблизилось ближе пяти метров и не похоже на Паркинсон». Но всё же Фред лгал ей. И не рассказал ему самому о новом увлечении, чего никогда не происходило ранее, почему? Тот, кто поступает порядочно, не мог бы «случайно» об этом умолчать.

— Давай пойдем в ресторан, мы почти опоздали, — Джордж очень хотел видеть сейчас перед собой ещё каких-нибудь других людей.

— Постой, — затормозила Холла, уже было поднявшаяся с фонтана, — ты задолжал мне ответ на мой вопрос. — Он и сам уже забыл. — Почему ты начал за мной таскаться?

Слово «таскаться» опустилось, как удар плетью, на самолюбие.

«А ведь и правда. Я именно что… таскался. Как идиот-первокурсник подкладывал шпильки Имоджен, оглядываясь на Холлу через плечо, вместо того, чтобы сразу начать говорить начистоту, протянув руку этой золотистой лани в длинном платье… И неважно, какой силы были эмоции, следовало просто начать…»

— Я впервые стал думать о тебе, когда мы столкнулись у туалета в одну из ночей в клубе, — Джордж не мялся: знал, что она там была. — Я подумал: мы ведь совсем не общаемся? Никогда не разговаривали даже, а ты вдруг стала вызывать у меня такое…

— Чувство?

«Возбуждение», — подумал он. — «Может быть, оно и есть — мои чувства, и это лучшее, что я могу выдать?». Жажда с примесью ревности в груди ощущались солёной морской водой, медленно разъедающей внутренние органы последние недели, а сегодня — апогей. Такая вот любовь.

— Наверно, да.

— И чего же ты молчал так долго?

— Я боялся.

— Ты БОЯЛСЯ? — посмотрела девушка тяжело из-под бровей с вызовом. — Да что ты знаешь о страхе? Ты же золотой мальчик, на твой щелчок полшколы сбежится!

— Полшколы мне понятны, а твоя власть — нет. Я гнал тебя из мыслей всеми силами, клянусь! Я натворил немало ужасных вещей… — он вспомнил лицо Имоджен в гостиной Слизерина и впервые ощутил рваную дыру в груди, которая образовалась от того, как она посмотрела на него, убегая в спальни…