Как так получается, что Мерфи, который так внимательно и критично смотрит прямой эфир из Центра Линкольна, может пятнадцать минут забавляться катанием по ковру, при этом хрюкая, как поросенок? Почему он так легко, без особых усилий приспособился к поездкам в машине, к распорядку дня и к необходимости вести себя тихо, когда я разговариваю по телефону, но не может, хоть умри, побороть свою атавистическую страсть к копанию в помойке и не может не лаять при звуках «Сержанта Пеппера», не отучится жевать мои трусы и не мочиться на лист газеты, который случайно забыли на полу?

Я что хочу сказать: какой из них настоящий Мерфи? С одной стороны, умный и все понимающий, с другой… вообще полный отстой! Только две пары неловких лап, не способных открыть дверь, вызвать лифт или даже вызволить теннисный мяч из-под дивана.

Хотя, если вспомнить, в детстве я тоже иногда не спала ночью, размышляя над похожим противоречием. Каким образом и Плуто и Гуфи — оба — собаки? С одной стороны, Плуто — мышиный раб, черт возьми: всегда на четвереньках, нечленораздельно изъясняющийся, голый, если не считать ошейника, и полностью неспособный на любую деятельность, кроме как идти, опустив нос, по следу жука.

С другой стороны, Гуфи, у которого были руки, хотя Дисней дал ему всего по три пальца в своих мультфильмах, и ошейник с галстуком. К тому же он обладал невероятным числом всяких умений, не свойственных Canis erectus et habilis, включая игру в гольф, работу в огороде и уплату налогов.

Когда я была маленькой, эта дурацкая непоследовательность сводила меня с ума. Оставалось только думать, что Уолт Дисней, богоподобный дядюшка Уолт, мог временно помешаться и в этот сложный период не заметить такого несоответствия.

Но теперь, когда я выросла и когда у меня есть Мерфи, я вижу: дядюшка Уолт был прав изначально. Потому что Мерфи — и Плуто, и Гуфи по очереди. И мир не только достаточно велик, чтобы вместить обоих, он способен совместить их в одном виде. Вернее, в одном животном.

Ну, думаю, я теперь буду спать лучше. Ведь я уверена, что дядюшка Уолт, который нетерпеливо вышагивает по своей криогенной клетке в ожидании Великого дня размораживания, может простить меня за то, что я в те далекие годы ставила под сомнение его умственные способности.

Не могу сказать, чтобы я не чувствовал себя здесь дома, как у Джерри. Но, в общем и целом, здесь не так комфортно, как бы мне хотелось. Я что хочу сказать? Меня мучит вопрос: «К какому виду я отношусь?» Одной лапой, а может, несколькими я в лагере «Только для животных», а остальная моя часть пытается сойти, как можно менее навязчиво, за гуманоида.

Иногда ночью, когда я не могу уснуть, я хожу и хожу. Или сворачиваюсь в клубок в темном закутке между тумбами письменного стола Даны, представляя себе — только не смейтесь — что это мое логово. Как будто у меня есть шанс оказаться в диком краю, на свободе, и бегать с волками!

Вообще-то, демонстрация звериной ярости в отношении тапочки вряд ли делает меня достойным избрания вожаком стаи. Равно как и нападение на пластмассовую Барби на участке соседа никак не может научить меня охотиться. Да, и еще, если уж меня совсем заносит в дикость… я способен напиться воды из унитаза!

Разумеется, все это слишком далеко от зова предков. И все же… разве где-то давным-давно мы не бегали вместе, волки и я? На каком-то этапе в туманном прошлом, прежде чем мы расстались на развилке давно затерянной реки? Волки пошли в одну сторону, я — в другую.

Пока, в конце концов, не оказалось, что я иду уже совсем не вдоль реки, а за каким-то двуногим существом впереди меня.

Разумеется, я не могу заставить Мерфи смотреть «Удивительную Грейс», если он не хочет. Тем более что он явно предпочитает простоту канала о природе. Даже среди ночи, лежа в кабинете, под письменным столом, клянусь — он по щелчку пульта определяет, что я смотрю в спальне — «Удивительную Грейс» или передачу про волков. Серьезно! Нельзя ошибиться. Он знает это наверняка.

Он с таким энтузиазмом прибегает, чтобы посмотреть все, что имеет отношение к волкам! Пусть это забавные щенки, мило кувыркающиеся в логове, или докладчик, сухо рассказывающий о программе выпуска волков на свободу в Национальном парке.

Хотя некоторые передачи тяжело смотреть даже Мерфи. Например, об этих вооруженных до зубов уродах, которые стреляют в волков с вертолетов. Или гобелены, изображающие средневековых крестьян, преследующих волков, с факелами. Или милые развлечения на Диком Западе, когда по волкам стреляют из окон идущего поезда.