Шрифт:
— Он сделал вам больно?
— Нет, — ответила она, отводя взгляд.
— Это он порвал вам платье?
— Я порвала юбку в зале.
— А корсаж?
— Он хотел… меня схватить, — сказала она, запинаясь и краснея от стыда, — а я оступилась, и он… порвал…
— Черт возьми, Розалин, что вы делали здесь? — Стэмфорд задыхался от ярости.
— Дворецкий сказал, что бабушке стало плохо. Иначе я ни за что сюда не пришла бы. Пожалуйста, поверьте, я никогда бы по своей воле не подошла к этому человеку.
— Я знаю. — Он погладил ее по щеке. — Но я твердо намерен сделать так, чтобы он не смел даже глядеть в вашу сторону. Он не посмеет оскорблять мою жену.
— Но я… не собираюсь стать вашей женой.
— Уверяю вас, станете. Наклонившись, Майкл запустил пальцы
ей в волосы и заглушил протесты поцелуем. Она сделала слабую попытку оттолкнуть его, но он лишь сжал ее еще крепче. Его губы были нежные и теплые и такие знакомые!
— Дорогая Лидия! Я совершенно уверена, он сказал, что мы увидим это здесь…
Визгливый голос заставил Розалин и Майкла отпрянуть друг от друга. На пороге стояли хозяйка дома и миссис Бслвуд-Смит — самая отъявленная сплетница Лондона.
— Прошу прощения, — пробормотала хозяйка, пятясь к выходу, но взгляд миссис Белвуд-Смит был прикован к разорванному корсажу Розалин.
— О, дорогая! С вами все в порядке?
— Да, — вспыхнула Розалин. — Я порвала платье в зале.
— Конечно, дорогая. — По выражению лица миссис Белвуд было ясно, что она этому не верит.
— Лидия! — Хозяйка дома схватила гостью за руку и чуть не силой вывела за дверь.
Майкл с недоумением глядел вслед дамам. Придя в себя, он решительно закрыл дверь.
— Теперь все понятно, — сказал он. — Завтра всему свету станет известно, что я собирался овладеть вами в кабинете лорда Карузерса. Будь я проклят, если после этого позволю вам оставить меня. — Странная улыбка мелькнула у него на губах. — У вас нет другого выбора, как выйти за меня замуж.
Глава семнадцатая
Розалин сидела на краю кровати в одной рубашке и нижней юбке. Надо бы позвать Энни, чтобы та помогла одеться к званому обеду, на котором ей нужно присутствовать.
Она хотела лишь несколько минут полежать, а вместо этого проспала почти два часа.
С трудом поднявшись, Розалин позвонила в колокольчик.
Каролина устраивала небольшой семейный обед и уверила ее, что все будет очень скромно.
Целую неделю после бала в доме леди Карузерс вся семья из кожи вон лезла, чтобы оградить Розалин от сплетен. Несмотря на усилия леди Спенс и герцога Эверсли, слухи расползлись по всему Лондону. Как Майкл и ожидал, миссис Белвуд-Смит повсюду болтала о том, что видела Розалин в объятиях лорда Стэмфорда, что платье на ней было разорвано, а остальное каждый мог домысливать в соответствии с возможностями своего воображения. Болтали даже, будто лорд Стэмфорд пытался изнасиловать леди Джефриз…
Именно поэтому Розалин не могла бежать из Лондона: это было бы подтверждением слухов, порочащих Майкла.
Однако она отказалась обсуждать их свадьбу. Совершенно неожиданно на помощь ей пришла леди Спенс, заявившая, что Розалин нужен отдых. Они с Майклом показались в свете только один раз. Она заставила себя взять его под руку, улыбаться и кивать знакомым.
— Что вы наденете, миледи? Светлое платье или цвета морской волны? — Голос Энни вернул ее к действительности.
— Пожалуй, второе.
Энни засуетилась, доставая платье. Сезон в Лондоне оказался полезным по крайней мере для одного человека — из застенчивой деревенской девушки Энни превратилась в расторопную горничную. У Розалин пока не хватало духа сказать, что ей, возможно, не придется стать горничной маркизы.
Энни помогла Розалин надеть платье и зачесала волосы в пучок на затылке. Потом поднесла Розалин шкатулку с драгоценностями. Взгляд Розалин упал на брошь, подаренную Майклом. Ей вдруг стало грустно.
— Брошь такая красивая, миледи. — Энни заглянула ей через плечо. — Хотите ее надеть?
— Не знаю. Да, пожалуй.
Она приколола брошь к корсажу, все еще думая о Майкле.
Они ни минуты не провели наедине, словно все сговорились держать их на расстоянии друг от друга. С ней всегда была либо бабушка, либо кто-нибудь из родственников. Майкл ни разу не приехал к ней. Он был вежлив, даже чересчур, словно они едва знакомы.
Бабушка обещала заехать за ней в своей карете. Розалин взяла перчатки, веер и шаль и спустилась в гостиную.
Она все еще была погружена в свои мысли, когда раздался стук в дверь и миссис Хэррод спросила: