— Это зачем было? — вздохнула утонченная королева, грациозно передергивая плечиками под шубой. — Только пол засрали. Обсуждали же — подобный «велд-багоюзер» магию не видит, следовательно, на нее и не реагирует. Скрутите ее попроще, реалом, уж не погнушайтесь.

— Мы только попробовали в экспериментальных целях, — оправдался колдун с подкрашенной и томной физиономией Пьеро. — Все готово, да и куда она денется.

Сразу трое двинулись ко мне: в руках черные ремни, ошейники и цепи. В секс-шопе я никогда не бывала, но оттуда этот инструментарий, угадывалось без труда — в кино сейчас какой только гадости не увидишь.

— Вы об этом сильно пожалеете! — предупредила я, вскидывая отточенный серп.

— Вау, болтливая какая дурочка, — сморщила носик королева и повернулась к самому солидному колдуну: — Откуда думаешь отслеживать?

— От ее старта, естественно, — пробасил придворный маг. — Если взять за основу гипотезу сбоя генерации меню персонажа…

Вот мрази — неповинную воительницу сейчас начнут вязать и руки ей выламывать, а они о своем, о теоретическом. Ладно, припомню.

Садисты со своими ремнями-цепями уже приблизились — морды гладкие, уверенные, а у того, что на актера Поддунного похож, даже кончик языка от предвкушения высунулся. Извращенец!

Я вскочила на подоконник, пинком сапога распахнула витражные створки:

— Выброшусь!

— Не глупи, малышка! — призвал принц, явно чуть-чуть болеющий за меня и целостность моей внешности.

— Кто-нибудь объяснит этой дуре, что суицид здесь под полным программным запретом? — повысила голос куколка-королева. — Сейчас и она здесь насвинячит.

Да сама ты выхухоль недокормленная. Я глянула вниз: провал двора был глубок, снизу, как из колодца, смотрели уже сбежавшиеся гвардейцы-копейщики, полированные и блестящие, как сувениры в вокзальном киоске.

Я взвизгнула для бодрости и полоснула себя по горлу верным клинком. Далеко брызнула кровь, королева тоже завизжала, подхватывая-уберегая полы шубы. Да и вообще все уже орали, принц махал на меня руками, даже предатель Амстел вопил от дверей что-то урезонивающее. Очень они здесь чистоплотные, самодержцы, фрики одноклеточные.

Насчет запрета на цифровой суицид я была в курсе. Опция недоступна, поскольку стандартный игрок всегда может выйти из игры или подставиться под оружие обрадованных соперников. Так что сомоубиваться попросту незачем, да это еще и может путать личностную статистику. И дискриминация нестандартных, лишенных интерфейса игроков никого не волнует. Вот и приходится решать проблему замысловатыми путями.

Чувствовать, как из тебя уходит жизнь — еще то удовольствие. Видимо, в этом смысле цифра от реала не слишком отличается. Мои жизненные показатели скатились к минимальным 3% (оценка, естественно, приблизительная), кровь из моего загорелого горла еще хлестала, но сейчас утечка окончательно остановится и возьмут меня едва тепленькой, но живой. Но и трехпроцентная мощность — это много для опытной и целеустремленной женщины. Всё у меня обдуманно, обломаетесь на мои тайны облизываться.

Я прыгнула вниз — именно прыгнула, а не выбросилась. Взяла прицел точным воительским глазом, хорошенько оттолкнувшись, сгруппировалась…

Гвардейцы пытались разбежаться, но поздно — я точно наделась сразу на два копья: одно пронзило плоский и накачанный живот бесстрашной воительницы, другое оторвало ухо. Ой, больно-то как! А потом я рухнула на камни и мой изящный череп лопнул…

Опять коридор, запах свежего рулета… Стою на четвереньках, только сейчас совершенно без всякого удовольствия и вообще несексуально. И ноги уже не те… И капает что-то с меня…

Не уверена, что из меня капали мозги — на ощупь домашний, неигровой череп был вполне цел. Но ощущение отвратное, прямо даже не передать. Пучок волос на затылке слипся в какую-то глубоководную липкую губку. Шипя уместные слова, я ощупью пробежала в ванную, нащупала ножницы и конвульсивно отрезала ком волос. Потом сунула голову под струю воды. Стоять в темноте согнувшись, слушать урчание труб было довольно странно. Отвыкла. Впрочем, сразу стало легче — и без испорченных волос, и вообще. Только оторванное ухо все еще горело. В смысле, было на месте, но жглось фантомной болью.

Как это вообще?! Почему больно, почему я волосы отрезала, и в каком виде пойду на работу в понедельник? Ладно, это потом. Сейчас не могу ни о чем думать — злость душит.

Несомненно, я была дома. Это плюс. Духовка оказалась выключенной — это второй плюс. Но обстоятельства выхода из Игры дико бесили. Думают, что это им даром пройдет?! И потом, я же договорилась со своими серо-буро-малиновыми. Будут ждать. В конце концов, нужно хотя бы попрощаться, я же приличная женщина, в меру бессердечная. Даже если просто попрощаться, без лирики и страстного воя на ночное светило, нужно мальчиков навестить. У нас договор, а я человек слова.

Нужно подготовиться. В Игре меня будут ждать, возрожусь прямо во дворце, прямиком в королевских лапах. Они не уверены наверняка, что я вернусь, но будут ждать, надеяться и верить. Нужно идти с сувенирами.

Мое логическое построение выстраивалось на банке с сахарной пудрой. Если в Игру можно пронести нормальный продукт, то почему нельзя переправить более актуальные предметы? Все уже продумано.

По порядку:

1. Клещи. Довольно ржавые, от первого мужа сохранились. Все же мужчины такие мужчины — оставлять одинокой женщине столь запущенный инструмент, даже не попытавшись отчистить. Да, я тогда сама из семейной берлоги сбежала, но это разве оправдывает моего бывшего?