— Меня смутило бездарное применение огненного конструкта, — усмехнулся поднявшийся парень. — Нейтрализовать огненную стихию той же самой стихией — это идиотизм, — доложил «Олежа», как его снисходительно звал Пётр.

— Всё? — резюмировал ректор. — Хорошо, садитесь господин Шилов. Вас я тоже услышал.

Слушая своих товарищей, большинству которых Петя был вовсе не товарищ, парень старался, чтобы его удивление не отобразилось на лице. Неужели они действительносчитают, что огненный конструкт был применён из-за его испуга?

— Господин Поляков? — с интересом взглянул на юношу Уваров. — У вас будут комментарии? Ну же, — приободрил он его, видя, что парень мнётся, не имея никакого желания озвучивать какие-то свои комментарии. — Я же знаю, вам есть, что сказать.

Было заметно, что Поляков не очень то и хочет подниматься, но просьба ректора хоть и носила форму предложения, но на деле — являлась явным приказом.

— На мой взгляд, господин Полозов отреагировал на угрозу вполне адекватно, — замялся Игорь. — На момент, когда он смог среагировать, у него оставался лишь один выход — нейтрализация создавшейся угрозы, что он, в принципе, и сделал. Выбор огненного конструкта — явно не случайность, ведь как известно, лесные пожары тоже иногда тушат подобным образом. Так что стихия огня была, на мой взгляд, самым оптимальным решением, поскольку тот же водный или воздушный конструкты могли привести к непредсказуемым последствиям. Более печальным для окружающих.

— Ну почему же к непредсказуемым? — удивился ректор и потёр руки. — Как по мне, к вполне предсказуемым. Водный конструкт сделал бы здесь баню, способную сварить всех заживо, а воздушный просто бы добавил огонька и температуры, что тоже не принесло бы радости присутствующим. Но это мелочи, — отмахнулся ректор, глядя на нахмурившегося Громова и его компанию. — Что скажешь о добавочном конструкте, который Полозов запустил вдогонку? — снова обратился Уваров к Полякову.

— Я боюсь ошибиться, — тихо произнёс он, — но мне кажется, что демонстрация подобного умения — это подтверждение владения высшим рангом. С другой стороны — это невозможно. Поэтому, я не знаю, — стремительно покраснел Поляков, когда в аудитории установилась тишина.

Полозову показалось что он ослышался. Какой к чертям высший ранг? Это шутка?

— А вот здесь, молодой человек, позвольте с вами не согласиться, — отмахнулся Уваров. — Не знаю, где вы это взяли, и в каком таком источнике, но последовательное дополнение структуры уже первоначально сформированных конструктов — вполне действующая практика, хоть и изжившая себя за счёт своей нестабильности и невозможности на сто процентов просчитать конечный результат. Взять хотя бы простейший магический движитель. Там тоже используется подобный принцип, но положенный на строгие рунные правила. Вопреки мнению, что подобный уровень может быть продемонстрирован лишь одарёнными высшего ранга — бред чистой воды. Подобное доступно даже тем, кто только-только приступил к обузданию своего дара. Это лишь вопрос самоконтроля, точности и скорости создания конструктов, — сделав паузу, Уваров взял со стола стакан с водой. Сделав несколько глотков, он вернул его на столешницу. — Итак, подведём итоги нашего короткого, но весьма поучительного занятия, господа.

Вся аудитория заметно напряглась.

Последний раз, когда ректор горел желанием выставить оценки группе, ничем хорошим это действо не закончилось. Обычно он распускал группу, а оценки выставлялись только после срезов знаний, а не в конце лекции.

— Госпожа Некрасова, — сухо произнёс ректор. — Принимая во внимание ваш ответ, в которым вы утверждаете, что Полозов не успел уйти с линии атаки, у вас налицо отсутствие здравой оценки угрозы и ориентирования в бою. Вы меня расстроили. Два! — припечатал ректор.

Петя прекрасно видел, что его подруга еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Почти круглая отличница и вдруг — «два»… Неожиданно.

— Господа Громов и Шилов, — продолжил ректор, — утверждающие, что стена огня была сотворена Полозовым якобы с испугу — то же самое. Два. Обоим. Нужно объяснять за что?

— Не нужно, господин ректор, — катнул желваками Громов, одарив Полозова многообещающим взглядом.

Петя готов был поклясться, что они так и не поняли, за что получили такую оценку. Явно же не из-за него.

— Отлично! — ректор продолжал водить пальцем по странице раскрытого журнала, покоящегося на столе. — Господин Шуйский?

— Я? — удивился один из дружков Громова. — А я-то что?

— За блестящее устройство ловушки, реагирующей на определенную ауру, в данном случае на ауру господина Полозова, вы получаете твердую пятерку. Это было блестяще, Владимир, — одобрительно произнёс ректор. — За то что своей выходкой вы подвергли опасности всю аудиторию — вы получаете двойку и направление на отработку в лаборатории госпожи Бестужевой. Советую впредь думать, что вы делаете, и где, а также просчитывать последствия своих необдуманных поступков. Вам понятно?

— Но позвольте, это же была простая… — вскинулся было Шуйский, но был прерван повелительным жестом ректора.

— Тихо! — процедил Уваров. — Господин Поляков? В принципе, я не удивлен уровнем ваших знаний и умением анализировать, поэтому твердую четверку вы заслужили честно. Берите пример, господа, — одобрительно кивнул ректор парню.

Слушая этот разбор полетов, Полозова не покидало чувство, что его персону оставили на закуску. И что-то подсказывало парню, что он не только сегодня заработал «зачёт» авансом, но и заслужил хорошую оценку своими действиями. Вот только предчувствия, в этот раз, его обманули.