– А чего мне не позвонил?

– Не волнуйся, босс, я осторожно. Если что найду, позвоню.

– Ладно, до связи.

Головная боль профессора передалась и мне. Виски сжимало невидимыми тисками так, что судорогой сводило зубы, а в глазах двоилось. Хотя, с другой стороны, мне было привычно плохо от похмелья, поэтому я почти не заметил разницы. Я позвонил Джессике, сказал, что сегодня постараюсь приехать пораньше.

Да, тяжелый период на работе.

Нет, в остальном у меня все окей.

Я прошёл мимо офиса Шефа, заглянув через мутное стекло на секунду. Он сидел спиной, недвижимо смотря в окно, плечи его был опущены, голова клонилась вниз, будто он спал.

Моей целью был архив. Я туда спускался всего раз, да и то, чтобы документы сдать, а находился он в старом крыле здания. Эта часть постройки так и не была приведена в порядок, ремонт там провести не успели, да так и оставили до лучших времен, выделив немного место под документацию и серверную. Остальная часть здания пустовала.

Я прошел по длинному коридору, спустился на этаж и, вежливо постучавшись в обшарпанную деревянную дверь, зашел в архив.

Дверь со скрипом приоткрылась, холодный порыв воздуха захлопнул её за моей спиной. Я ощутил некоторое чувство беспокойства, как говорила Кэти, – тревожный синдром самое распространенное расстройство, после герпеса. Я оказался в небольшой комнате, в которой было мало света, где за длинной стойкой ресепшена скучала женщина в очках. Судя по её безумной фиолетовой прическе и недовольном взгляде, что она мельком бросила в мою сторону, я понял, что она поситителей не ждала. На столешнице стояла чашка c надписью – “Улыбайся – тебе идет!” Секретарь уткнулась в монитор, что-то сосредоточенно в нем высматривая, будто меня не замечая. Готов поспорить, что она играла в онлайн покер. Справа от неё находилась глухая витражная дверь, вход в хранилище документов.

– Здравствуйте, надеюсь сможете мне помочь. – Сказал я беззаботно, опершись на стойку.

– По какому делу вы прибыли? – Сквозь зубы процедила она. На её лице я заметил мелкие кровавые язвочки.

– Мне нужно проверить некоторые данные.

– Значок.

– Что извините? – Не понял я.

– Предъявите удостоверение, офицер. Нужно подтверждение личности. Личный номер пожалуйста. – Проскрипела она, не отрываясь от экрана. Точно покер.

– Я, вообще-то, тоже вас не знаю. – Пробурчал я, доставая кошелек.

Она мельком взглянула на документ.

– Детектив Ковач. Нечасто здесь бываете, да?

– Не нравится читать. Больше пинг-понг люблю.

– Что вам нужно, детектив? – Все так же недовольно спросила она. – Почему вы здесь?

– Дело 25-ти летней давности. Его вел детектив Мэтью Зейлин.

– О, я его помню. – Криво улыбнулась она.

– Что, правда? – Удивился я. Ей на вид было лет сорок – сорок пять, так что же, получается она здесь уже двадцать лет сидит?!

– Он был таким назойливым, как вы. И заблудился. Вы тоже заблудились, детектив? – Говорила она монотонно, растягивая слова.

– Да вроде нет. – Ответил я с опаской. – Я сюда и шёл.

– Напрасно. Напрассно. Напрасссно.

Ну, если она тут уже двадцать лет, неудивительно, что у неё с головой непорядок. Она то разговаривала нормальным голосом, то булькала что-то хрипя, как вурдалак.

– Леди, у меня мало времени.

– Дела больше 15 лет в системе не сохранились, только на бумаге.

– Тогда мне нужно попасть в хранилище документов.

– Ключи на стене, за стойкой. И осторожнее там.

Ну вот опять она хрипит.

– В каком смысле?

– Перебои с электричеством, не во всем зале осталось освещение.

Это меня невероятно воодушевило.

Ржавые ключи со скрежетом победили замок и железная дверь с жутким визгом приоткрылась, открывая передо мной непроглядную черноту. Такую же, как и моё настроение.

Свет и правда горел не везде, тусклые пыльные лампы помигивали, кусками вырывая из мрака кривые и заваленные полки с тоннами макулатуры. Я протиснулся в узкий проход между мебелью, боком двигаясь вперед в надежде, что дальше будет просторнее и я смогу хоть как-то ориентироваться в этом лабиринте.

На бумаге лежал сантиметровый слой пыли, что тут же взмывал облаком в воздух, лишь я цеплял какую-то папку по неосторожности, пахло сыростью и гнилью.

Как на этой свалке вообще что-то можно было найти?

Это было кладбище, нет, даже поле боя, грязь и брошенные тела, гниющие под светилом погибающих неоновых ламп.

На табличках были указаны даты, и наполовину стершиеся алфавитные указатели, но шли они вразброс, связи никакой я не находил. Где лежали дела, а где личные данные сотрудников определить было невозможно. Я неожиданно наткнулся на указатель с датой 1849 года. Что за черт?!