– Я слышу музыку, постоянно. Что это за наваждение?

– Это значит он добивается контроля над вами. Чтобы вы не заметили чего-то, или наоборот, увидели что-то, чего на самом деле не существует. Он каким-то образом воздействует на мозг, и, предполагаю, случайно задействует те доли, которые отвечают за ритм и музыку. Возможно, он побочно влияет на первичную слуховую кору, так или иначе, все, с кем он контактирует, слышат разные мелодии. Зачастую, эта музыка лучше всего вас характеризует. Скажите, какую слышали вы?

– Фортепиано. Чертово фортепиано.

– Как интересно, я полагал, вам больше подходит гитара или, что-то ударное… Скажите, почему вам нравится именно этот инструмент?

– На нем бутылка стоит хорошо. – Мрачно ответил я.

– Хм. – Он усмехнулся. – Ваш юмор, предполагаю, защитная реакция на стресс.

– Я сюда не за психоанализом пришёл. – Сказал я, наливая очередной стакан. – А кровотечение из носа?

– Да, зачастую случается у неподготовленных или у тех, кто предпочитает бороться. Обильное кровотечение, это итог воздействия.

– Так я и думал. – Я вспомнил Шефа и Тони, у обоих был похожий синдром.

– Извините, конечно. Но, позвольте ещё один вопрос. Вы первый человек, который так успешно сопротивлялся воздействию Луны. Я не могу понять, почему...

Я выпил виски до дна и со стуком поставил стакан на стол. Вкуса я уже не ощущал, рука висела плетью, алое пятно на боку расползлось до груди. Пора было заканчивать этот балаган.

– У меня были мысли на этот счет. – Ответил я. – Ваш членобит, или как его там, очень успешно сводит с ума человеческий мозг, это правда. Он заполняет мысли своими видениями, нейроны начинают бегать по кругу, будто лошади на манеже, и неудивительно, что большинство просто слетает с катушек. Тварь так глубоко заползает в рассудок, что занимает там все пространство без остатка. Поэтому ты так часто говоришь это слово – Бог. Потому что, он полностью овладел тобой, как носком-марионеткой. Всё о чем ты думаешь, это он, всё что хочешь сделать, – исполнить его волю, потому что он для тебя и есть всевышний.

Я с трудом склонился над столом, приблизившись к Фрэнсису и затянулся сигаретой, выпуская дым ему в лицо.

– После встречи с Зейлином, у меня появилась идея. – Продолжил я. – Этот человек долгое время успешно боролся с воздействием, сражался с маскарадом, пока вы не упрятали его в психушку. А почему? У него было посттравматическое расстройство, после потери близких и продолжительной войны с мафией. Он остался там, на той войне. Его мозг был зациклен совсем на другом, и ваше божество не могло к нему подступиться. То же самое произошло и со мной, то, что события в Дистанс сити оставило слишком глубокий отпечаток. Призрак маньяка, что пытал меня, всегда рядом со мной, и ты не представляешь, насколько этот человек был страшнее всего, что я здесь видел. Ведь я не боюсь монстров в чулане, злых духов и громких звуков, я боюсь людей, и сейчас я не вижу здесь ни одного чудовища, кроме тебя.

– Интересная теория.

– Это не теория. А знаешь, этот разговор мне напомнил одну шутку, хочешь услышать?

Он удивленно поднял на меня глаза.

– Заходят как-то два психа в бар… – Начал я рассказывать, взял пистолет и выстрелил ему в голову.

Он слегка дернулся и поник. Стена позади окрасилась алым и зеленым, – пуля пробила пакет с раствором.

– Да ты, наверное, её уже слышал. – Закончил я и поднялся с кресла.

***

Я пришел в это место не для того, чтобы выслушивать бредни стариков и жалеть детоубийц. Я собирался сжечь особняк до тла.

Я вышел на улицу, ловя лицом снежинки, хотелось лечь прямо здесь, на ступенях, на холодном ветру и уснуть. Усталость обдала меня тяжелой волной, я тонул в её липких объятиях. Пудовые ноги отказывались повиноваться, я как мог, зажимал рану на боку, но кровь все так же просачиваль сквозь пальцы.

Я вернулся вниз к машине, забрал канистру из багажника и поковылял обратно. Иногда, всё что нужно, чтобы закончить дело, это немного бензина.

Всегда работает.

Вдали раздавались сирены, казалось, звук приближался. И где вы раньше были?

Возможно ли, что таинственный бог призвал вас на помощь, после того как я убил его последнего жреца? Времени оставалось совсем мало, или я упаду без чувств, или до меня доберутся прихлебатели Маскарада. Но я ещё двигался, я был обязан закончить.

Пусть я был безумцем, психопатом, глупцом, но я понимал, – старик верил в то, что говорил. А теперь верил и я. Я так долго плутал в лабиринте, сомневался в собственном рассудке и правильности выбора, что это признание принесло мне огромное облегчение. Но бремя тоже было велико. Меня впереди ждала встреча с Богом, и я намеревался послать его к черту.

В подвал вела витая лестница, и я не сразу нашел её, ведь она спряталась за холлом, в неприметной кабинке. Стены были зеркальными, и в блестящем отражении я видел собственное белое лицо. В этом ходячем мертвеце почти ничего от меня не осталось. Только решимость в черноте глаз. В голове заиграла мелодия, она становилась нестерпимо громкой, но я был готов. Чудовище хотело меня остановить, этого следовало ожидать.

Двери подвала открылись и я вышел в длинный и темный проход, ведущий куда-то вниз. Ступеней не было, просто длинная рампа в преисподнюю. Линия освещения из ламп на стенах напоминала о бомбоубежище, и я последовал за светом.