– Ах, Джерри! – вздохнула Сэра.

– Что ты вздыхаешь?

– Сама не знаю. Жизнь такая трудная штука. Последние войны перевернули все с ног на голову.

Оба мрачно уставились перед собой.

Минуту спустя Джерри сообщил, что, так и быть, предоставит дядюшке еще один шанс. Сэра горячо одобрила мудрое решение.

– Пора, пожалуй, домой, – сказала она. – Мама, верно, уже вернулась с лекции.

– А о чем лекция?

– Не помню. Кажется, что-то вроде «Куда мы идем и зачем?» – Сэра поднялась из-за столика. – Спасибо, Джерри. Вот, выговорилась, и сразу стало легче.

– Постарайся, Сэра, быть беспристрастной. Если этот парень нравится маме и она надеется быть с ним счастлива, так что ж – это главное.

– Ты совершенно прав, но будет ли она с ним счастлива?

– В конце концов, ты же и сама собираешься замуж…

Наверное.., в самые ближайшие дни…

Джерри, произнося эти слова, не смотрел на Сэру. А та в свою очередь внимательно рассматривала узор на своей сумке.

– Да уж… Наверное… – пробормотала она. – Хотя я не особенно тороплюсь.

И наступило общее замешательство, впрочем, приятное для обоих.

Назавтра во время ленча у Энн отлегло от сердца. Сэра держала себя замечательно. Приветливо поздоровавшись с Ричардом, она в течение всей трапезы не уставала поддерживать вежливый разговор.

Энн испытывала чувство гордости своей юной дочерью, ее оживленным личиком, прекрасными манерами. Как она и предполагала, на Сэру вполне можно положиться, малышка не подведет.

А вот Ричард, к сожалению, проявлял себя не с лучшей стороны. Она видела – он нервничает. Ему очень хотелось произвести хорошее впечатление, но – как это часто бывает в подобных случаях – чем сильнее было это желание, тем хуже результате. Он не говорил, а изрекал – поучающим, а то и напыщенным тоном. Стараясь вести себя как можно более непринужденно, он, что называется, тянул одеяло на себя. Это впечатление подчеркивалось уважением, которое выказывала ему Сэра. О чем бы ни заходила речь, категоричность суждений Ричарда как бы исключала возможность иного мнения. Это очень огорчало Энн, которая отлично знала, насколько в действительности скромен Ричард.

Но откуда это было знать Сэре? Дочь видела Ричарда с его худшей стороны, а ведь как было важно, чтобы он ей понравился! В результате Энн заволновалась, тоже начала вести себя неестественно, а это, по ее наблюдениям, еще больше выбивало Ричарда из колеи.

Когда с едой покончили и был принесен кофе, Энн оставила их вдвоем под тем предлогом, что ей необходимо позвонить по телефону. Уходя в спальню, где имелась отводная трубка, она надеялась, что без нее Ричард почувствует себя более раскованно и проявит свою истинную сущность. Наверняка она их смущает. «Надо уйти, – подумала Энн, – и все встанет на свои места».

Сэра налила Ричарду кофе, произнесла несколько принятых в подобных случаях общих фраз, и разговор иссяк.

Ричард призвал на помощь все свое мужество. Искренность, решил он, вот его главное оружие, тем более что Сэра вполне симпатичная девушка и ни малейших признаков враждебности не проявляет. Главное – показать ей, что он хорошо понимает всю сложность ее положения. Идя на ленч, он снова и снова проигрывал в уме, что и как скажет. Но, как чаще всего случается с отрепетированными заранее высказываниями, его слова звучали искусственно и неубедительно. К тому же, желая облегчить свою задачу, он принял запанибратский тон, совершенно чуждый ему – человеку болезненно стеснительному.

– Послушайте, юная леди, я бы хотел кое-что с вами обсудить.

– Да?! – Сэра повернула к нему свое очаровательное, но в этот миг бесстрастное лицо, всем своим видом выражая полное внимание, отчего Ричард разнервничался еще больше.

– Я хотел лишь сказать, что полностью понимаю ваши чувства. Вы, наверно, переживаете сейчас некое подобие шока. Ведь вы с матерью были всегда близки. Совершенно естественно, что каждый, вторгающийся в ее жизнь, должен вызвать у вас неприязнь. Вы, полагаю, испытываете некоторую горечь и ревность.

– Ничуть, уверяю вас, – немедленно отозвалась Сэра со всей возможной любезностью.

Потеряв бдительность, Ричард не понял, что это было предупреждение, и продолжал как ни в чем не бывало:

– Я понимаю, это нормальная реакция. И не стану на вас давить. Если вам угодно, будьте холодны со мной. Когда вы почувствуете, что готовы стать мне другом, я пойду навстречу. Вам же следует подумать о счастье матери.

– Я об этом только и думаю, – ответила Сэра.

– До сих пор она все делала для вас. Теперь настал ваш черед окружить ее вниманием. Что вы хотите ей счастья, я не сомневаюсь. Кроме того, не следует забывать, что у вас все впереди, у вас будет своя жизнь. Друзей у вас много, вы полны надежд и планов. Если вы выйдете замуж или поступите на работу, ваша мама останется совсем одна. Представляете, какая ее охватит тоска. Поэтому настает момент, когда вы должны в первую очередь думать о ней и лишь потом о себе.

Он сделал паузу, уверенный, что произвел прекрасное впечатление.

Из этого заблуждения его вывел голосок Сэры, вежливый, но с ноткой дерзости:

– Вам, вероятно, часто случается выступать с публичными речами?

– Что? – только и пробормотал Ричард.

– У вас это превосходно получается, – тихонько проговорила Сэра.

И, откинувшись на спинку стула, она углубилась в созерцание своих ногтей, покрытых ярко-красным лаком.

Последнее усилило раздражение Ричарда – он не выносил этого вошедшего в моду маникюра. Только теперь он понял: на самом деле его встретили отнюдь не дружелюбно.