И снова я растерялась, остолбенела от неожиданности. И лишь когда ощутила, как в низ моего живота тычется ожившая ширинка его брюк, пришла в себя. Несколько раз в моей жизни мне доводилось защищаться от оборзевших парней, и опыт кое-какой у меня имелся. К тому же я далеко не слабачка, играю за сборную института по волейболу. Но не могла же я приводить Ромку в чувство теми же мерами, что наглецов-ровесников. Упираясь кулаками в Ромкину грудь, сумела отдалить его немного, прошипела:

— Я вас ударю!

Но он с неожиданной для рыхловатой своей комплекции силой подхватил меня, побежал, бросил на кровать, навалился сверху. Я и ахнуть не успела, как он стащил с меня кофточку. Пыталась отвести его хватавшие меня руки, но он оказался действительно очень сильным, мне было с ним не совладать. Удушливое коньячное дыхание опаляло мое лицо, он, как заведенный, бормотал одно и то же:

— Ну пожалуйста, ну пожалуйста…

Теперь он дергал за лифчик, стараясь содрать его с меня. Смешно сказать, но я — нашла время! — запаниковала, что он может порвать драгоценный Сережин подарок. Вконец разозлилась, высвободила одну руку и со всего маху саданула ему кулаком по носу. Он крякнул, выматерился, но прыти не утратил. Рванул еще ожесточенней — и я тихо застонала, услышав сухой треск рвущейся материи. И тут уж я рассвирепела до потемнения в глазах. Орала, плевалась, молотила руками и ногами куда попало. Мне удалось выкарабкаться из-под него, свалиться на пол и вскочить прежде, чем он снова бросится на меня. Мы стояли друг против друга — загнанно дышащие, разъяренные. И едва он качнулся ко мне, я решилась на жестокое средство, которому научили меня еще в буйные школьные годы шустрые подружки. Благо, с одной ноги туфля не слетела. Врезала ему в пах — сильно, беспощадно. Он утробно замычал, согнулся пополам, рухнул на колени, корчась от боли. Я лихорадочно напялила на себя кофту, сунула ногу в валявшуюся рядом другую туфлю, кое-как пригладила волосы и выскочила в коридор…

Всю дорогу к дому я проплакала. В жизни не было мне так обидно, так досадно. Так противно. К счастью, никого из моих дома не оказалось — не увидели, какой заявилась их доченька с улицы. Я посмотрела на часы — и ужаснулась. До свидания с Сережей меньше часа, а мне еще нужно было привести себя в порядок, потом ехать через полгорода. Но прежде всего следовало выяснить, не осталось ли на коже отметин недавнего сражения. Стащила кофту — и в голос застонала. Лифчика под ней не было…

Обычно мы встречаемся возле магазина недалеко от моего дома, но в этот раз у Сережи на кафедре проводилась какая-то вечерняя массовка, и я вызвалась, чтобы не терять понапрасну время, приехать туда. Нет, однако, худа без добра — пока добиралась к нему, раздышалась, успокоилась, выстроила план дальнейших действий. И твердо решила, что сегодня мы с Сережей отправимся ко мне. Дальше тянуть я не могла и не хотела. Нет-нет, к Ромке все никакого отношения не имело, я не сомневалась, что этот оборотень больше у нас не появится, не рискнет показаться мне на глаза. И еще решила сказать наконец Сереже о своей беременности.

Мы знакомы полгода, но каждый раз перед встречей с Сережей я до смешного волнуюсь, боюсь разочаровать его. Он всего на четыре года старше меня, но порой чувствую себя рядом с ним голенастой школяркой. И часто со страхом думаю, что могли ведь и не пересечься наши пути, могла бы я всю оставшуюся жизнь прожить, не зная его…

— Что-нибудь случилось? — удивленно посмотрел на меня Сережа. — Какая-то ты…

— Случилось, — ухватила я сразу быка за рога. — У нас будет ребенок. Мой и твой.

— И… и что же? — нелепо спросил он.

— А то, что сейчас мы поедем ко мне и покончим раз и навсегда с этой дурацкой историей. Будешь возражать?

— Не буду…

Мы не скоро попали ко мне домой. Настолько заполошным, обалдевшим я моего Сережу еще не видела и не представляла, что он способен быть таким. Нес всякую ахинею, суетился, потом заявил, что должен облачиться в другой костюм и повязать галстук. Пришлось ехать к нему, в последний момент вспомнил, что не купил цветы. Добрались ко мне около девяти, открыла мама. Сережа был бесподобен — с поклоном вручил ей букет и поцеловал руку. Мама зарумянилась, растрогалась, тоже поцеловала его, в щеку. На шум из комнаты вышел папа. А вслед за ним — Ромка…

Этого я не ожидала. И пока тупо соображала, как должна себя повести, Ромка перехватил инициативу. Улыбнулся своей солнечной улыбкой и сказал:

— Замечательно, что ты пришла. Я уже боялся, что уеду, с тобой не попрощавшись. Можно тебя на пару слов, дитя мое? Маленький тет-а-тет с большими таратутами.

Все смотрели на нас, я лишь молча кивнула, и мы с ним прошли в кухню, закрыли дверь.

— Я бы сюда не приперся, — торопливо заговорил Ромка, — но плащ тут оставил, и вообще, как бы это выглядело… Друзья мои, ну, ты же разумеешь… Чего в жизни не бывает… Не суди меня строго, пьян был, бес попутал…

— Ладно, — сказала, не размыкая губ, — я уже все забыла. — И повернулась, чтобы уйти.

— Погоди, — придержал он меня за руку. — Еще не все. Понимаешь, дитя мое, за каждым преступлением должно неотвратимо следовать наказание. Я свое получил сполна, моя хорошая. Надеюсь, и ты этот день запомнишь. — И снова одарил меня лучезарной, светлой улыбкой.

Я пожала плечами и вышла в коридор. Сережа переобувал туфли на тапочки. Папа что-то говорил ему, лица у обоих были хорошими. Все остальное меня сейчас не заботило.

— Ну, на посошок? — объявил Ромка, выходя следом за мной.

Стол в комнате был накрыт на четверых. Мама достала из серванта посуду для Сережи. Ромка ловко разлил вино, выпрямился, торжественно провозгласил:

— За то, чтобы не иссякала наша вера. И чтобы каждому воздалось, как он того заслуживает.

Обошел стол, поцеловал сначала маму, папу, затем меня. На моем лице ни одна жилочка не дрогнула. Сережу он целовать не стал, крепко пожал ему руку и сказал:

— Премного о вас наслышан, молодой человек. Пусть и вам воздастся. Я припас для вас небольшой подарочек. Только уговор — развернете, когда покинете сей гостеприимный дом. Это сюрприз. — Вытащил из кармана тщательно упакованный сверток и вручил Сереже. Глянул на часы, схватился за сердце: — Завал! Такси уже давно внизу, в аэропорт не опоздать бы!