Шрифт:
— Тебе больше нельзя встречаться с этим мальчиком.
— С Томасом? — уточнила я.
Он кивнул.
— Когда ты рассказывала мне про ужин, то не дала мне всей информации, и я не смог принять правильное решение.
Я не знала, как на это реагировать.
— Ты понимаешь, о какой информации я говорю? — спросил папа.
— Кажется, да, — сказала я, хотя, на мой взгляд, он нес полную бессмыслицу.
— Хорошо, — произнес папа, — потому что, если ты и дальше будешь ходить к нему в гости, тебя никто не будет уважать. Уж поверь мне.
По машине начал распространяться запах еды из пакета миссис Брэдли, и я глубоко вдохнула его.
— Ты меня слушаешь? — спросил папа.
— Да.
— Тогда так и скажи, — потребовал он.
— Я тебя слушаю.
— Вот и правильно.
Когда мы вернулись домой, папа сказал мне пока не идти спать, потому что со мной хотела поговорить мама. Набрав номер, он передал трубку мне.
— Джасира? — услышала я мамин голос.
— Да.
— Твой папа рассказал мне про твоего друга, Томаса. Ты должна слушаться папу и вести себя с ним так, как он говорит. Понимаешь?
— Нет, — призналась я.
— Чего ты не понимаешь?
— Мне нравится Томас, — сказала я.
— Это хорошо, — ответила мама, — я за тебя рада. Но домой к нему больше не ходи, потому что в будущем у тебя будут с этим неприятности.
— Что она говорит? — поинтересовался папа.
— Что у меня будут проблемы, если я буду ходить к Томасу, — ответила я.
— Все верно, — кивнул он.
— Скажи ему, пусть заткнется, — потребовала мама. — Передай, что сейчас я с тобой разговариваю.
— Ну хорошо, хорошо, — согласилась я. — Я тебя слушаю.
Она секунду помолчала, и я поняла, что она злится из-за того, что я не повторила папе ее слова насчет того, чтобы он заткнулся. А я злилась на нее, потому что, если бы я так сделала, папа бы мне врезал.
— Твой отец даже не черный, а меня все равно обзывали всякими словами, — наконец заговорила она.
— Какими, например?
— Например, подстилкой черномазого.
Я не очень поняла связи, тем более что в школе меня уже обзывали песчаной ниггершей. Наверное, это делало Томаса любовником черномазой. Хотя я не была уверена, что мы с ним вообще друг друга любим.
— Ты что, хочешь, чтобы тебя так называли? — спросила меня мама.
— Не знаю.
— Поверь мне, ты этого не хочешь.
— А что мне сказать Томасу? — поинтересовалась я.
— О чем? — не поняла мама.
— О хождении к нему в гости.
— А он что, еще раз тебя пригласил?
— Нет.
— Ну, может, и не пригласит вовсе. Тогда и беспокоиться не о чем.
— Он пригласит, — сказала я.
— Да неужели? — засмеялась мама. — Какие мы самоуверенные, это что-то!
Я промолчала.
— Если он опять позовет тебя в гости, скажи, что ты не можешь прийти. Скажи, твои родители думают, что ты еще маленькая, чтобы ходить к мальчикам в гости.
— Но он же поймет, что я вру, — возразила я.
— Ну, — протянула мама, — раньше надо было думать. В следующий раз будь добра заранее сообщать нам все подробности. Пусть это послужит тебе уроком.
— Ну, она все? — спросил у меня папа.
— Папа спрашивает: ты все? — повторила я.
— Вот как, значит! От него ты сообщения передаешь, а от меня нет? — возмутилась мама.
— Даю папу, — сказала я и протянула ему трубку. Они сразу начали ругаться и орать, что невежливо перебивать людей.
Я поднялась в ванную и села на приступку душевой кабины. Посмотрела вниз на лодыжку, увидела пластырь, который наклеил мне Томас, и поняла, что сегодняшний вечер прошел у меня не так уж плохо. Еще я поняла, что мои родители несли полный бред. Дружба с Томасом нисколько мне не повредила, даже наоборот — помогла. И даже если когда-нибудь в будущем у меня из-за этого возникнут неприятности, мне глубоко наплевать. Я все равно ни за что не повторю ему фигню, которую трындели мои родители. Ни за что на свете.
В понедельник за обедом Томас протянул мне пакет с тампонами.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Да не за что.
— Томас? — произнесла я.
— Чего?
— А у твоей мамы нет бритв?
— Зачем тебе?
— Ну, мне бритва тоже нужна, — призналась я.
— А папа тебе купить не может?
Я покачала головой.
— Но ты же тогда брилась.
— Это был особенный случай.
Он глотнул молока.
— Ладно, притащу тебе бритву, — сказал он, допив.