— Конечно, — кивнула Тэна.

— Спасибо, — поблагодарила я, когда она вернула стакан обратно.

— Знаешь, — заговорила Тэна, — я не согласна с твоим отцом по поводу Томаса. Это неправильно. И он тоже это понимает, я уверена. Он просто беспокоится о твоем благополучии.

Я отнесла стакан в шкаф. Хорошо бы она перестала так яростно защищать папу. Мелина так никогда не делала. Она никогда не верила, что у папы есть хорошие стороны. Пусть даже это было неправдой, мне наплевать. Я вообще не хотела больше думать о разных сторонах папиного характера. Слишком устала.

Сразу после слов Тэны в кухню зашел Томас.

— Я вытру посуду, — сказал он. — Твой папа хочет, чтобы ты показала ему свою комнату.

— Зачем?

Томас пожал плечами:

— Он заявил, что имеет право знать, в каких условиях спит его дочь.

— Он заботится о тебе, Джасира, — встряла Тэна. — И хочет убедиться, что тебе тут удобно.

Тут я поняла, что уж лучше пойду показывать папе комнату, чем буду стоять и слушать Тэнины бредни. Я передала Томасу полотенце.

Как только я вошла в гостиную, папа вскочил с кресла и заявил:

— Я хотел бы осмотреть дом, если вы не против.

Я взглянула на Мелину, примостившуюся в своем обычном уголке на диване, потом на Гила.

— Конечно, — сказал он, привставая. — Я вам все покажу.

По-моему, папу взбесила мысль о том, что меня хотят охранять от него. Но мне было наплевать. Я знала, что он не посмеет меня ударить, так что дело было не в этом. Просто, если бы мы остались вдвоем, он бы мог наговорить мне всяких гадостей, например: какого черта я тут забыла или что, если я не вернусь немедленно домой, он меня зверски накажет. Не думаю, что я бы ему поверила, но все равно, проверять не хотелось. Мне не хотелось оставаться с ним наедине. Не хотелось выслушивать от него гадости. Не хотелось признавать, что я до сих пор его боюсь.

Сначала по лестнице поднялся Гил, за ним я, а потом папа. Поднявшись наверх, папа заявил:

— С деревянной лестницей такие громкие шаги получаются.

— Ну, это не так уж и страшно, — сказал Гил и указал на дверь справа от него: — Это наша спальня.

Папа заглянул туда и кивнул.

Пройдя чуть дальше по коридору, Гил объявил:

— А это ванная Джасиры.

Ни он, ни Мелина раньше так никогда не говорили, так что я задумалась: неужели у меня теперь целых две комнаты?

Мы остановились, и папа зажег свет и осмотрел все внутри.

— Очень мило, — заметил он.

Правда, голос у него звучал так, словно он вовсе так не думал. Выключив свет, он сказал:

— Я подумывал сделать двухэтажную ванную для нас с Джасирой, но потом мы решили, что это нерационально — слишком уж большая она была бы для нас.

— Разумеется, — отреагировал Гил.

— Так что сделали обычную.

— А вот и комната Джасиры, — сказал Гил, включая свет и заходя внутрь.

Мы с папой прошли за ним. Упершись руками в бедра, папа осматривал комнату. Кровать до сих пор была взбаламучена после нас с Томасом, но он, кажется, этого не заметил.

— А чья это куртка? — спросил он.

Я взглянула на куртку Томаса, наброшенную на спинку дивана. Хорошая синяя ветровка.

— Это не твоя куртка, — констатировал факт папа.

— Да, — признала я. — Это Томаса.

— Что?

— Я показывала ему свою комнату. Он, наверное, ее здесь забыл.

— Он что, сидел тут? — упорствовал папа. — Не понимаю, с чего ему забывать куртку, если только он тут не рассиживался.

Гил подошел и взял куртку в руки.

— Ну, нужно ему ее вернуть, — сказал он.

— Это не поможет мне понять, с чего она тут вообще оказалась.

— Джасира же объяснила вам, что показывала Томасу комнату, — попытался успокоить папу Гил.

— Но если он не оставался тут надолго, с чего ему забывать тут свою куртку?

— Он не оставался, — вставила слово я.

— Угу, — буркнул папа.

— Пойдемте есть пахлаву, — предложил Гил.

Папа не тронулся с места.

— Вы со своей женой что, совсем за ней не присматриваете? — спросил он.

— Конечно, мы присматриваем за Джасирой, — ответил Гил. — И кстати, Мелина тоже считает, что Джасире еще рано общаться с мальчиками.

Папа промолчал.

— Пошли, — позвал Гил. — Я приготовлю кофе.

Кажется, папе кофе совсем не хотелось. Вид у него был такой, словно он хотел обнюхать тут каждый сантиметр в поисках улик. Но в конце концов он все-таки развернулся и вышел из комнаты. Затем он заявил, что у него есть несколько вопросов к Мелине.

— Нет, — возразил Гил, — никаких вопросов, пожалуйста.