Тем не менее, на этот раз приказу крёстного она подчинилась. Ну правда, не тащить же погонщика обратно в его логово сектантов. Да и зачищать это логово надо не вдвоём — сектанты как бы не поопаснее внешников будут. Желательно устроить большую войсковую операцию, а лучше всего — совместную с рейдерами из обычных стабов. В конце концов, одно дело — сбежать в надежде просто выследить погонщика. И совсем другое — иметь в руках пленника, владеющего важной стратегической информацией о враге, и рисковать им.

Танк запихал сопротивляющуюся лже-Шпильку в «Тигра» и уселся за руль. Немка заняла своё место сзади, а Шпилька устроилась справа от крёстного.

— Лайма, охраняй, — бросила она овчарке, и та довольно оскалилась, глядя на погонщика.

Нападения никто не опасался — Лайма свою часть работы знала на «ура». Призвать заражённых у погонщика тоже не получится — Танк, ещё до того, как привёл сектанта к «трефовым», успел вколоть тому блокирующий способности раствор «эфки». Причём сразу двойную дозу. К тому же, Шпилька тоже непрерывно мониторила его способности и держала наготове ещё один шприц и, на всякий случай, пистолет.

Лже-Шпилька почему-то совсем не переживала из-за того, что попала в плен. Откинувшись на спинку сиденья, она прикрыла глаза и блаженно улыбнулась. Шпилька вопросительно посмотрела на Танка, тот в ответ едва заметно пожал плечами — да чёрт поймёт этих сектантов. Психи — они и есть психи.

Из Мальрока успели убраться прямо перед носом орды. Сотни заражённых, объединённых инстинктивным желанием жрать, неслись к городу, сметая всё на своём пути. Шпилька, извернувшись на сиденье, смотрела, как орда врывается в город. Ей даже казалось, что она слышит крики успевших попрятаться иммунных.

Привычный, обыденный и потому особенно циничный кошмар Улья. Сколько таких она уже видела — не счесть.

Вздохнув, Шпилька отвернулась и постаралась выкинуть из головы оставшийся за спиной город. Танк, словно догадавшись, что гложет крестницу, прибавил газу, и вскоре Мальрок скрылся за горизонтом.

Ехать предпочли кружным путём, поле рядом с промзоной вот-вот тоже должно было уйти на перезагрузку. Да и плохая это примета — возвращаться по своим следам. Уж лучше дать кругаля — потеря времени невелика будет, но и Улей зато не разозлится на ставших излишне самоуверенными иммунных.

Добравшись до деревни, где Шпильку преследовал рубер, Танк включил рацию.

— Танк вызывает Саратов. Еду к вам, у меня пленный погонщик.

Ответом были только помехи, но, спустя полчаса, на ещё одну попытку вызвать Саратов вместо треска ответил вполне себе бодрый голос:

— Саратов на связи. Танк, мы тут с ног сбились тебя искать. Ты где пропадал?

— Погонщика ловил, — буркнул стронг.

— И как успехи? — с неприкрытым интересом поинтересовалась рация.

— Успешные.

— Блондинка с тобой?

— Мы тут переругались слегка, — пожевал губами крёстный.

— Женщины, — хохотнула рация. — Так ты что, один, получается?

Шпилька и Танк удивлённо переглянулись. Крёстный нахмурился и приложил палец к губам. Шпилька кивнула — голос говорившего показался ей странно знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, она почему-то не могла.

— Один, — нарочито печально вздохнул Танк. — Граф не возвращался?

Рация на мгновение замолчала, словно говоривший обдумывал, как ответить. И вновь ожила.

— Не, как укатил, так и с концами.

— Понял, — нарочито бодро ответил Танк, бросив предостерегающий взгляд на Шпильку. — Ладно, сейчас подумаю, куда лучше ехать, к вам или сразу на базу.

— К нам, конечно, — излишне торопливо откликнулась рация. — Сейчас командованию передам. Не повезёшь же ты погонщика в Энгельс без охраны.

— Логично. Тогда ждите. До связи, — пообещал Танк и, закончив разговор, выключил рацию.

Неторопливо вырулил на обочину, остановился. Помолчал, сжимая побелевшими пальцами. С сомнением покосился на погонщика, вылез из «Тигра», подошёл к задней двери, распахнул её и резко скомандовал:

— Вылезай! Бесишь лыбиться! Лайма, а ты чего расселась? Иди охраняй!

Овчарка, обиженно гавкнув, подчинилась.

— Танк, тебя что, заражённый за задницу укусил? — ахнула возмущённая таким обращением с собакой Шпилька.

Крёстный, не обращая на неё внимания, сел обратно в машину и захлопнул дверцу.

— Связистов в Саратове всего четверо: Насос, Старый, Лопата и Тень, — без предисловий начал он. — Я знаю их всех, голоса отличу даже по рации. Тот, кто сейчас с нами разговаривал, ни одним из них не является.