Батя тоже всё это понимал. Но опираться он был вынужден исключительно на уверенность Шайтана в собственных словах, и потому колебался, пытаясь найти выгодное и безопасное решение.

И в этот момент Улей, как он любит, преподнёс всем сюрприз.

— Батя, дозор с северной стороны маяка засёк движение. Один объект — точно человек. Второй… сложно определить, похож на заражённого, но ведёт себя, как разумный, — хрипло заговорила рация, пристёгнутая к нагрудному карману командира Сотни.

Шайтан внутренне похолодел.

— Точнее как выглядят? — немедленно среагировал Батя.

— Человек — женщина, волосы тёмные, одета в грязный камуфляж. Заражённый… Да чёрт поймёт, Бать! Две ноги, две руки с когтями, серокожий, голова почти полностью лысая. Из одежды хламида какая-то, как у сектантов или этих… джедаев из фильма. Вроде как тоже баба.

Батя поднял глаза на Шайтана.

— Ада, — только и смог произнести тот. — Твой шанс, Батя, раз боишься нас с Зиной освобождать.

Дар телепорта, проявившийся у Лаймы, был как никогда кстати.

— Вот теперь повоюем, — злорадно процедила Шпилька, погладила прижавшуюся к ногам овчарку и снова закрыла глаза, формируя «всплеск».

Созданный богами мутант успел только начать разворачиваться в сторону, противоположную той, откуда исчезла добыча, и тут же словил в корму волну «всплеска». Энергетический щит снова выдержал, но Шпилька заметила, что он стал бледным и словно бы дырявым.

— Ну ничего. Всё равно теперь это больше будет похоже на добивание, — бросила она.

Её собственные силы тоже были не бесконечны. От напряжения начала болеть голова, колени и руки тряслись, словно она только что пробежала какой-нибудь полумарафон. Но, благодаря браслетам, применение Дара давалось ей не так уж и трудно.

Следующие пять минут Шпилька вместе с Лаймой прыгала по двору, нанося по мутанту «всплески» до тех пор, пока щит искусственно созданной твари не исчез. После чего опробовала, наконец, новое умение на ставшем беззащитным враге.

И только в этот момент осознала, что больше не копирует Дар мутанта, а пользуется им, как своим собственным.

— Вот мля-а…

Нодиевые браслеты, оценив ситуацию, снова помогли ей стать обладательницей того Дара, который ей понравился. Несмотря даже на то, что сама она даже озвучить желание не успела.

— Лайма, как думаешь, — повернула голову к овчарке Шпилька. — А с этим «всплеском» получится подпитаться энергией, как тогда, когда мешкообразный в меня лотерейщиком случайно запулил. Или саблю придётся доставать?

Вопрос был риторический, подспудно, на уровне интуиции, Шпилька знала — сабля тут не при чём. А если точнее, то клинок из нодия помог ей открыть в себе этот внутренний резервуар для запасов энергии, но и только. Дальше она могла заполнять его сама, и для этого требовалось просто убивать. Причём, не важно, кого.

Последний «всплеск» вышел скомканным и едва не пролетел мимо цели — сказалась усталость. Но даже его результат Шпильку удивил безмерно. Мутант, словив его, будто запнулся о невидимое препятствие, всей своей немалой массой полетел мордой в асфальт и в момент столкновения с ним попросту разлетелся кроваво-мясными ошмётками.

Красным забрызгало весь немаленький по размерам двор. Досталось и Шпильке с Лаймой, и рюкзаку с «пилой», и даже заражённым, вынужденным отступать под натиском мутировавших тварей. Зато внутренний резервуар безо всяких усилий начал заполняться энергией побеждённого мутанта.

Шпилька, брезгливо отряхнув руки, вытерла лицо и направилась к рюкзаку. Вытащила из него флягу с остатками живца, приложилась. Мечтательно вспомнила гороховку, но, ввиду того, что уксуса в офисах она найти так и не смогла, а старые запасы остались у Шайтана и Зины, пришлось довольствоваться тем, что есть.

Интересно, а если слопать жемчужину, чёрную или красную, без разницы, она поможет?

Вместо теоретических размышлений Шпилька сразу перешла к делу. Подошла к «крокодилу», вскрыла споровый мешок… и едва успела отскочить от выплеснувшейся из него чёрной вонючей жижи.

Внутри не оказалось не только жемчуга, но даже и споранов. И дело было, похоже, не в стадии развития заражённого, а в том воздействии, которому подвергли его боги, чтоб превратить в чудовищного, противного даже самому Улью мутанта.