— А то что? Ограбить вы меня не сможете, как тогда.

Паруйр покраснел до кончиков ушей, так и казалось, что вот-вот из ноздрей повалит пар.

— Да я тебя отсюда…

— Выгоните, применив силу? Так не хватит силы-то. Я буду обороняться.

— Мы будем обороняться, — выступил вперед мелкий Рамиль, так и не снявший перчаток, видимо, решил устроить Паруйру Сумгаит.

— Это наш подвал, — подала голос Гаечка и тоже выступила на шаг. — Мы его благоустраивали, убирали тут. И вы хотите выгнать нас на улицу?

— Пошли отсюда вон! — рявкнул Паруйр и потянул лапку, чтобы схватить меня за грудки.

Вот мне и шанс проверить, справился бы я с ним там, в баре. Я отступил в сторону, подсечкой повалил толстяка на пол, оседлал, заломив руку — интервент взвыл от боли.

— Это вы проваливайте, — проговорил я, отпуская его. — И совет на будущее: эпоха видеосалонов прошла. Вы на этом не заработаете.

— Ты об этом пожалеешь, — прорычал толстяк.

Рамиль подошел к груше и начал ее демонстративно избивать.

Пила тронула Паруйра за руку, восклицая:

— Совсем от рук отбились! Устроили тут притон! Я этого так не оставлю!

— Ваше нахождение тут незаконно, — спокойно напомнил я Паруйру, тот, прищурившись, прошипел:

— В следующий раз я приду сюда с милицией! И решением исполкома! — Гордо вскинув голову, он зашагал к выходу, женщина-пила засеменила следом.

— Сколько он вам заплатил? — крикнул я ей вдогонку. — Вдруг здесь предложат больше?

Она даже не обернулась. Хлопнула дверью наверху.

Примерно минуту мы провели в молчании. Нарушил его Илья:

— Зря ты его уронил. Он теперь затаит злобу и пойдет на принцип.

Я проворчал:

— Надеюсь, он не настолько тупой, чтобы не понять, что мы разнесем его салон к хренам, мы ведь местные, и, если захотим устроить ему веселую жизнь, то устроим.

— Угу, — прогудел Чабанов. — Пригонит своих бездомных армян, поселит в подвале, они будут жить и охранять, хрен ты что сделаешь.

— Батю подключу, — уперся я.

— Хрена он впишется, — остудила мой пыл Наташка.

— За бабло еще как впишется.

— А откуда у тебя столько? — удивился Рамиль.

— Заработал, — ответил я. — Вообще менты — самая надежная крыша.

— Ни хрена, — не согласился Рамиль. — Помню, наши платили ментам, а как на нас наехали и время пришло подписаться, да, менты нас тупо кинули. И магазин сожгли, а в нем — моего троюродного дядьку.

— Ну, это все-таки отец…

— Замок надо сменить, — сказал Илья. — У бабы этой наверняка есть ключ. И вообще, я с отцом поговорю, как оно должно быть по закону. Я-то не в курсе.

— Ну так давай поговорим прямо сейчас! — воодушевился я, потому что и сам не знал, кто распоряжался подвалами в девяностые.

— Они уехали в гости на два дня. Потому айда ко мне видик смотреть!

Борька сразу забыл про нашествие узурпаторов, забегал по подвалу.

— Класс! Хочу! А что будем смотреть?

— Есть «Муха», есть «Горячая жевательная резинка», в прокате взял.

— «Резинка»! — просиял Минаев. — Я смотрел один раз, там такое…

— А «Муха» про что? — спросил Боря.

— Ну ты темнота, — усмехнулся Рамиль. — Как чувак стал превращаться в муху. Сначала видно не было, а потом он чуваку на живот кислотой — буэ… Блеванул, да. А еще там у него член отвалился. Ужастик, короче.

— Фу, нет! Тогда «Резинку» вашу пошлую.

— Голосуем, — предложил Илья. — Кто за «Муху»?

Ужастик не захотел никто. Потные и взвинченные, мы всей толпой завалились к Илье, расселись в зале кто на диване, кто — на ковре на полу и уставились на царящие на тумбе телевизор с видиком.

— Я сам еще не смотрел, — признался Илья. — Ща, поесть что-нибудь принесу.

Он рванул на кухню, хлопнули дверцы шкафов, зашелестели упаковки, я бросился помогать другу, вынес тарелку с семечками, овсяными хлопьями. Гостеприимный хозяин притащил тазик кукурузных палочек, поставил на полу и включил видик. И где раздобыл такую роскошь?

Наши напали на угощение. Хруст начался такой, что пришлось прибавить звук, а я кое-что вспомнил и, пока по экрану бежали буквы, спросил:

— Народ, а кто на кого поставил? Выиграл-то кто на ставках? Борямба любит блефовать, чтобы сорвать джекпот.