А дальше может случиться что угодно. Вокруг меня завертелось столько событий, что непонятно, какое выстрелит первым. Наверное, уже кофе прибыл из Москвы, и нужно нести его валютчику. Да и деньги деду неплохо бы вернуть.

Мысли закружились каруселью, и я зевнул. Тряска и мерный рокот мотора убаюкивали. Это вторая моя бессонная ночь, а спать пока никак нельзя! Но когда нельзя, хочется в два раза больше. Я снова зевнул, глянул через лобовое стекло вперед: за окном медленно плыл бетонный забор, за которым возвышались зерновые терминалы элеватора.

Обернувшийся отец прервал круговерть мыслей, сказав:

— Я высажу тебя недалеко от театра, пойдет? Или где-нибудь в другом месте?

— Поближе к рынку, — попросил я, — чтобы удобнее добираться домой.

— Ладно.

Отец уставился на дорогу. Теперь обернулся его напарник, парень помоложе, с круглыми водянисто-голубыми глазами и ниточкой рта. Есть люди, у которых челюсти выпирают вперед, у этого человека они были будто вдавлены.

— Малой, ты че, реально всю ночь там торчал? — спросил опер. — И не зас… испугался? Как ты вообще узнал, где искать девочек?

Сдавать информатора, то есть Аню Лялину, я не стал — еще поссорятся с отцом, и он к нам вернется, потому поделился заранее подготовленной версией:

— Лена Костаки сказала. Дочь Алексиса, она в нашем городе поступила на фельдшера. Мы случайно еще в мае познакомились и иногда пересекаемся. Она считает, что отец торгует металлом, ну и сказала, где у него склады. Методом исключения я вычислил место, где металлобазы в принципе быть не может…

Отец хмыкнул и передразнил меня:

— Методом исключения! И где слов таких нахватался?

Захотелось ему врезать за этот тон: он отреагировал так, как будто дауненок с табуретки прочел Деду Морозу Бродского. Вот как в одном человек уживается способность пожертвовать всем ради близкого, попавшего в беду, и отношение к тому же близкому, как к мусору?

— Неважно, — отмахнулся я. — Факт, что сработало, да?

— Ты молодец, малой! Только нафига там до утра сидел? — не унимался незнакомый опер.

Вспомнилось, как я простился с жизнью, увидев волкодавов. Кто бы мог подумать, что они здорово мне помогут, и не придется сочинять правдоподобную легенду.

— Собак с привязи спустили, — повторил я свою версию. — Вот и не смог вернуться, они бы меня разорвали. А так на втором этаже столовой отсиживался. Повезло, что не унюхали.

— И как бы ты собирался спасать…

— Отставить болтовню! — рявкнул отец и сказал водиле: — В районе рынка притормози. Вот тут, да, возле телефонов.

Ментовский бобик остановился посреди дороги, и тут я кое-что вспомнил.

— Па, выйди на пару слов.

Отец по привычке хотел на меня наорать, но передумал, вылез вслед за мной, мы отошли от машины к стоянке, и я признался:

— Я следил за Жуковым. Его прошлой ночью грохнули, причем грохнул лысый мужик, который девочек сторожил, у него погоняло Боров, живет он возле жэдэ вокзала. Сторожей девочек четверо было, вы как раз на пересменку нагрянули: длинный лысый и еще лысый, похожий на неандертальца Боров, «девятка» его. Вот этот неандерталец приезжал к Жукову ночью и завалил его прямо в доме.

— Хм, — отец почесал темечко, сморщил лоб. — Труп еще не найден, соседи ничего не заявляли.

— Я угнал мотоцикл и выследил неандертальца. Но моих «пальцев» нигде нет, на мотике в том числе.

— Ох-ре-неть! — закатив глаза, как это часто делает Наташка, выдал отец. — Ты? Угнал? Мотоцикл? Как?!

— Да, б**ть, угнал, — вызверился я, — а что было делать, когда менты на жопе ровно сидят и не хотят шевелиться?! Надо было бы, и вертолет угнал бы.

— Ты мне тут…

— Нет уж, я тебе тут! И ты меня будешь слышать!

Отец открыл и закрыл рот, выкатил глаза. Пока он не начал словесно извергаться, я сказал:

— Твой сын не слабоумный, как ты уже убедился. Так что изволь говорить на равных.

Злобно оскалившись, я вдохнул, выдохнул и продолжил спокойно:

— Мотик Жукова во дворе недалеко от вашего отделения. Я это к чему. Когда возьмете еще троих, они могут успеть сговориться и повесить вину на дохлого Жукова. Ну, типа он организовал торговлю, а не Костаки. Если уже не сговорились, и концы сложно будет найти. Но я видел, кто убил Жукова.

— Охренеть, — повторил отец другим тоном. — Но как ты смог все это узнать?

Он посмотрел так, словно видел меня в первый раз.