Шрифт:
– Хорошо, двенадцать с половиной, но вы дадите расписку никогда не воевать против Англии.
– Обычного честного слова недостаточно? Впрочем, расписка против золота… Я предпочитаю наличные звонкой монетой. Да, милорд, остановимся на двенадцати с половиной. Но в гинеях.
Через три часа коммандер Когрейн с плохо скрываемой ненавистью смотрел вслед удаляющемуся шведскому судну, с трудом сдерживая желание отдать команду канонирам разнести это корыто в щепки. Но нельзя, слишком многие узнали об этом чёртовом русском полковнике и его миссии, слишком велики будут осложнения в случае его утопления. Пусть плывёт. Но откуда он узнал о некоторых сбережениях, сделанных во время средиземноморского патрулирования? Не иначе нечистый ворожит… И турецкое золото взял по заниженному курсу…
Ладно, пусть сожаления останутся в прошлом. А впереди ждёт доклад адмиралу Хайд Паркеру, блистательный поход в Россию на мостике фрегата как минимум и… и прочее, заманчивое и великолепное!
Глава 8
– Что ни говорите, Александр Павлович, а наше новое обмундирование более приспособлено…
– К каторжным работам?
– Нет, к новым задачам… – Тучков с силой воткнул тяжёлую пешню в лёд, распрямился и захлопал по карманам в поисках трубки. – Не желаете попробовать недавно завезённого?
– Кременчугский? – Командир тоже отставил инструмент. – Александр Андреевич, право слово, курение оного можно приравнять к изощрённой пытке.
– Думаете, моршанский будет получше? Сомневаюсь… Зато в нашей казарме клопов нет.
– Разве что так…
– А с другой стороны, вполне соответствует недавнему указу о запрете ввоза в Россию иностранных товаров, если таковые имеют свойства отечественных.
– Надеюсь, кофий жжёными желудями не заменят?
Тучков лишь неопределённо пожал плечами:
– Во всяком случае французского шампанского нам больше не пить.
– Это да. Но вот чайку… – Александр обернулся. – Василий, давай дуй на «Недотрогу», пусть чаю всему батальону сообразят. И пошевеливайся.
Денщик, трудившийся чуть поодаль, гаркнул что-то радостное и побежал в сторону линейного корабля «Не тронь меня», большинством обзываемого «Недотрогой», наиболее циничными – «Девственницей».
Да, так уж получилось, что вместо ожидаемых штрафниками ружей им выдали совсем другое оружие и бросили на вызволение вмёрзшей в лёд Ревельской эскадры. Зачем это нужно было делать и почему нельзя дождаться, пока всё растает само, не знал никто. Но посетивший опального наследника бывший рижский губернатор Христофор Иванович Бенкендорф заявил, наставительно воздев к небу указательный палец:
– Зачем искать глубокий смысл в том, в чём, возможно, его никогда и не бывало? Вам, Ваше Высочество, требуется приучить своих штрафников к мысли, что приказы существуют для их обязательного исполнения, а не обсуждения нижними чинами. И потом… Усталость совершенно замечательно выбивает из солдатских голов всякие дурные намерения.
Александр не стал спорить с заслуженным генералом, к тому же пользующимся расположением отца, так как с собственным мнением ещё окончательно не определился, а решил воздействовать личным примером. И вот уже неделю распорядок батальона был таков: утренняя побудка с последующим обливанием холодной водой по суворовской методе, потом экзерциции штыкового боя с пешнями вместо ружей, лёгкий завтрак из каши и двух фунтов хлеба с чаем, и вперёд. Обед доставляли на место работ передвижными кухнями, а на ужин шли сами. Или, если в светлые головы командиров приходила мысль о дополнительной тренировке, бежали.
Командиры… Вот ещё одна головная боль прапорщика Романова. Тучков, с которым Александр в последнее время особенно сдружился, имел несколько иное мнение о проводимых унтерами занятиях. Не далее как вчера заявил:
– Согласитесь, Ваше Высочество, в ночных тревогах есть определённая прелесть. Совсем как в старину, когда по знаку дозорных поднимались богатырские заставы на отражение набегов. И всё это имеет смысл!
Вот и сейчас начальник штаба батальона не давал покоя своему командиру:
– О чём задумались, Александр Павлович? Жизнь прекрасна, просто нужно смотреть на неё с правильной стороны. Это только кажется, что судьба повёрнута к нам ретирадной частью – достаточно сделать небольшое усилие, и вот… и вот она уже улыбается. А всего-то – быстрота, натиск и обходной манёвр.
– Вольно же вам балагурить.
– А что не так? Здесь нам осталось всего лишь на три дня работы, погоды хорошие стоят, весной пахнет… А как красивы вон те паруса у кромки льдов, не находите?
– Какие ещё паруса, откуда? – Александр медленно повернул голову в указанном направлении.
Как раз вовремя, чтобы успеть увидеть вдруг пыхнувшие дымами борта неизвестных кораблей. Раньше, чем до уха донеслись звуки орудийных выстрелов, из бело-серых клубов вылетели воющие чудовища, перечеркнувшие половину неба огненными хвостами.
– Индийские ракеты! – выкрикнул Тучков. – Англичане!
Потом его голос утонул в сплошном грохоте ракетных взрывов, накрывших сразу три стоявших рядом фрегата – «Патрикий», «Симеон» и «Кильдин». Корабли скрылись за стеной огня, так, во всяком случае, показалось.