— Гаусс, в багажнике есть канистра?

«Гаусс?»

— Эээ… есть, да.

— Ты серьёзно ранен? — спросила Ада.

— Не, ерунда. Но прыгать на батуте пока не получится.

В безлюдном месте Ада съехала на обочину. Вышла и поняла, что мелко трясётся. В машине она принимала это за вибрацию двигателя. Мэдс возвращался к ней не в виде образа, не картинкой, а в виде телесных ощущений. Надёжные руки, несущие её в комнату и обратно, не сжимая рёбра. Бег через бунтующий город. Мэдс опускает Аду на траву бережно-бережно.

В глазах стало горячо.

«Может, он выжил? Ну может!»

Она знала, что нет.

Пока Ада вслепую нащупывала канистру, наружу вылезла Роз.

— Довольна? Ты довольна?! Это из-за тебя!

Ада вжала голову в плечи. Да, это из-за неё.

— Почему ты не сказала, кто ты? Мы бы… Гвидиче тебя подкупал, не нас! А я-то дура… И Мэдс бы не вписался! Ну чего ты молчишь? Ты счастлива?!

— Ошибаешься, Роз, — раздался голос Давиде. — Меня интересовали именно вы. Ада подвернулась заодно. Вербовать её было бы глупо: чужачка, ни с кем толком не знакомая, и к тому же полукровка с предубеждениями против вампиров. Вылетает, как ты видела. Виноват только я. Сочувствую твоей утрате.

Роз набросилась на него с кулаками и криками. Вампир безмолвно терпел удары, истерика разбивалась об его невозмутимость, как о каменный утёс. Ада заливала бензин. Ей требовалось дело, отодвигающее чувства на задний план. Заправить джип. Отвезти рыжую к Джейку. Доехать до особняка.

Вдруг она услышала совершенно спокойное:

— Инициируй меня.

— Мисс Спайс…

— Сам ты «мисс»! Инициируй меня! Мне нужна сила для мести!

— Мести кому?

— Ордену и Дому! Я этого так не оставлю! Они ответят!

Повисла пауза, и Ада обнаружила, как Давиде выразительно смотрит на неё. Теперь их с Роз объединяла одинаковая травма. Одинаковая галера.

— Ну?!

— Инициации регулируются по квотам. У меня нет доступа к разрешениям, а без них тебя упокоят сразу, как только всё вскроется. Подай заявку официально. Лучше в маленький клан, и заранее подготовься: почитай его историю, подпишись на членов…

Роз смачно плюнула ему в лицо.

— Идите к Дьяволу! — и она зашагала прочь. Её не стали останавливать.

Забавно, но пока она находилась рядом, у Ады получалось гасить эмоции. Они с рыжей словно были сообщающимися сосудами, и наполняться до краёв могла только одна. Но Роз ушла, и Аду накрыло.

Она вылетела не случайно. Её отломленная частичка души хотела убить Нэнси, и в результате Мэдс погиб, а Нэнси похитили. Долбаная социопатка разрушила не план. Она разрушила несколько жизней.

В особняк они ввалились полувменяемые. Давиде выглядел как театральная ростовая фигура — взгляд расфокусирован, движения механические. Оскар позвал его в кабинет: видимо, с дворецким связались по поводу телохранительницы.

Ада помогла Гэри избавиться от броника, потом сняла свой… и вспомнила про брошь. На жилете болтались жалкие осколки. И камера, и карта памяти разбились вдрызг. Гэри уловил перемену в ней:

— А, заметила. Не переживай, твой девайс для боя не предназначен. Ну, так вышло!

Пальцы коснулись колотого пластика, и острые края заполнили всё внутри и снаружи. Измотанная боёвкой, словно в трансе Ада доковыляла до выделенной ей комнаты. Посмотрела на белую стену. Она — такая же белая стена, фальшивая tabula rasa, вроде бы пригодная для любой картины. А с обратной стороны гниль, ржавчина и короткое замыкание в проводах.

Ада с ненавистью ударила стену. Раз. Другой. Потом и вовсе принялась колотить её в своей человеческой ипостаси, не щадя тела и не останавливаясь. Штукатурка багровела, костяшки взорвались болью, а Ада продолжала и продолжала, пока её не схватили сзади и не скрутили.

— Прекрати!!! — заорал Гвидиче. Ада вырывалась. — Какого чёрта?!

— Пусти, я всё равно бесполезна! — она не подозревала, что способна сказать это вслух, но чувствовала: надо сказать хоть что-то. Выразить, как она раскаивается, но не признаться. Слёзы лились безудержно.

— Да успокойся!

— Я… бесполезна! — плач мешал говорить. — Нахрена мне такое тело… если я не могу его контролировать? Нахрена мне мозги, если я… совершаю просчёт… за просчётом?! Я лицемерно…

— Ада!

— Лицемерно… жду нормального отношения к баям, а сама не хочу рожать! Я не хочу рожать, понимаешь? Потому что нет ничего хуже, чем быть мной!!!

Он развернул её и сдавил запястья. От близости живой крови зрачки у него расширились.

— А кто ты? — Ада приняла вопрос как риторический, однако Гвидиче не ослабил хватку и не отстал. — Кто ты? Кто?