— А тюрьма? Там должна быть оборудованная тюрьма!

— На втором, по центру.

— Она стандартная?

— Ну да, а какой ей быть? Эй, обещай просто так не убивать!

— Серьёзно? Мне — просто так не убивать вампиров?

— Обещай!

Ада поняла, что для Айзека Онтарио это какой-то ритуал.

— Ладно, обещаю. Может, подтянешь нелояльных Дому вампиров?

— Нет! Я ж тогда раскроюсь. И так хреново, что ты ко мне пришла.

— Соври, будто угрожала.

— Естественно.

От наручников можно было избавиться, оторвав кисти. Правда, восстановление без доступа к пище последовало бы долгое. Но чтобы избавиться от ошейника, требовалось оторвать голову. Ко всему прочему Лиззи проявила инициативу и воткнула ему в ладони серебряные штыри.

— Вампиры чувствуют лицемерие, Давиде. Кто-то неопытный, конечно, тебе поверил, но большинство знают: ты никогда не интересовался кем-то, кроме себя. Даже Нэнси Геррато — плод твоего самоутверждения, а не милосердия. Поэтому не надейся выпутаться.

— Тем не менее, я жив, и ты читаешь мне нотации.

— Просто всегда хотел сказать, что вижу тебя насквозь. Ну и я обещал Алонсо согласовать с ним детали кое-чьей кончины. Пока молись.

Альберт и Лиззи ушли, а Джонсон остался на страже. Дав, частично обездвиженный, полулежал на полу, впервые разглядывая камеру как узник. В Канзас-Сити во временной тюрьме обошлись решётками, здесь установили бронированные стёкла. Вдоль белой стены протянулся единый с ней выступ, выполняющий роль скамьи. Сейчас он был испачкан кровью Давиде.

Он облизал пересохшие губы.

— Джонсон!

— Заткнись.

— Джонсон, наши собратья в опасности. Ты в курсе, почему меня приговорили?

Джонсон покачал головой.

— Всё ясно, макаронник. Заткнись.

— Я знаю, что ты ненавидишь меня и не выпустишь. Я говорю не ради себя! Слушай! Совет убирает приближённых к сильным вампирам! Расчищает площадку для тех, кто выкупил инициации. Ты ведь читал про странные смерти и суициды? Это не суициды! Я попал под раздачу, но помимо меня у них ещё множество кандидатов среди тех, кто нам с тобой дорог. В том числе Инэс из клана французов. Предупреди её — прошу как брат брата.

Давиде раздражал Джонсона, но под данное им описание подходила и его любовница Гвэн, и Джонсон не мог не заинтересоваться.

— А вы торгуете инициациями? — спросил он как бы невзначай.

— Да. Мой клан договорился минимум о трёх, и одну уже провернул. Занимается этим исключительно Совет, а меня привлекли по необходимости.

Пока Джонсон изображал равнодушие, Дав по миллиметру снимал кисти со штырей.

—…Робер всё понял, а потом неожиданно попал в аварию. Так что не болтай лишнего, а просто предупреди, кого сочтёшь нужным. И Инэс. Пожалуйста.

— А с чего ты заодно обо мне заботишься, хм?

— Спутаю им планы напоследок. Я им доверял! Пятьсот лет выполнял любую дядюшкину прихоть, был и сыном, и солдатом, и соглядатаем! А меня смахивают ради незнакомого высокопоставленного хрена!

Ладони соскользнули, резко полегчало.

Гэри кивнул на шприц:

— Это что?

— Штука со сложно произносимым названием.

— И для чего она?

Ада закатала рукав.

— Стимулирует повторную боёвку после истощения.

— Эм. А это не от неё у вас органы потом отваливаются?

— Органы отваливаются от износа.

Гэри потёр лоб.

— Ада… Я всё понимаю, он симпатичный. И интересный, и богатенький. Но он не стоит того, вот правда!

—Но он стоит больше, чем я.

Ада поставила на то, что Гвидиче — безнадёжный показушник, и не просчиталась. Его громкое заявление и затылок, исчезающий в Доме вампиров, даже транслировали по местному телевидению. Увы, по этой причине тут теперь тёрлись не только журналисты, но и офицер полиции.

«Он точно попробует нас задержать», — сообщила Вторая.

«Ты сегодня адмирал Ясен Хрен?»

Ада представляла, какое производит впечатление: лицо исцарапано, руки перебинтованы, на плече залихватски лежит моргенштерн. На бедре и под мышкой по кобуре. И всё — на фоне шокирующих новостей о бойне на лесопилке, о которой гудит интернет.