Шрифт:
На разрыв…
Мир ласкает мою грудь, сжимает ее, жадно и поочередно всасывает соски. Обводит их языком и слегка покусывает. Не знаю, считается ли нормальным то, что он вытворяет, но ощущения захлестывают такие, будто перерождаюсь.
— Тебе нравится? — шепчет Мир, не отрываясь от моей груди. — Нравится?
— Да, — шепчу застенчиво, когда грешное возбуждение лавиной накрывает.
— Тогда… Готова полетать?
Не понимаю, что это значит. Сейчас я вообще не способна мыслить, разум затуманен. Но если этот полет будет таким же сладким, то я готова подписаться под каждым пунктом.
Запечатывая стоны поцелуем, Мирон разводит мои ноги в сторону и упирается в промежность внушительных размеров органом. Он трется своей эрекцией, сильнее прижимается к моей возбужденной плоти, постанывая. Этими звуками Савельев столько эмоций выдает, что я попросту теряюсь.
Судорожно трогаю его шею, плечи, царапаю ноготками кожу, зарываюсь пальчиками в волосы и стыдливо двигаю бедрами ему навстречу. Упиваюсь им, стараясь запомнить каждый момент.
Слегка приподнявшись, Мир проскальзывает между нашими потными телами ладонью, ведет ею по моему животу и проникает под шорты, накрывая чувствительную плоть.
Рваный вдох и вспышки перед глазами. Звезды. Искры. И снова вспышки.
К этому я точно не была готова.
Обронив испуганное «нет», начинаю сопротивляться, отталкивая Мирона.
— Тише… Не бойся… Ань… Ебать… Хочу… Тише, маленькая… — пытается меня успокоить, но сам от эмоций и возбуждения подлетает. Голос как кардиограмма скачет.
А дальше — больше.
Когда Мирон отодвигает мои трусики в сторону, пальцами принимается растирать скопившуюся влагу, которой оказалось очень много.
Боже… Он… Он трогает меня… там…
Мне страшно и трепетно одновременно. Сердце долбит как ненормальное, бьет все рекорды, внутренности стягивает в тугой узел. Я почти теряю сознание от наслаждения. В груди, как в центрифуге, все вертится. Но мне так хорошо… И я закрываю глаза, просто отдаюсь этим чувствам.
Выгибаясь, кусаю губы, схожу с ума от ощущений. То, что творит Мирон пальцами — магия, волшебство.
— Ты такая отзывчивая, — говорит Савельев, наблюдая за моими реакциями, когда самого дико колотит. И мне кажется, что его взгляд проникает сквозь мою плоть, до самых костей. — Я тебя… Тебя… До дрожи, Ань…
В комнате пахнет нашим возбуждением. Пороком. Грехом. Развратом. Желанием. Теперь же стерта грань. Разрушены границы.
Я сдаюсь.
Лаская меня, Мирон надавливает на какой-то сверхчувствительный узелок, и я вспыхиваю. Тело простреливает мощнейшими электрическими разрядами. Дыхание учащается, глаза закатываются. Я вся дрожу.
— Давай, сладкая, кончай, — хрипит Мир. — Давай, — и вводит в меня палец. Начиная двигать им, медленно набирает скорость. — Не бойся, я неглубоко, с краю… Расслабься, — выдает, прежде чем я успеваю поддаться панике.
Часто киваю. Сглатываю. И отпускаю себя…
С каждым движением пальца мышцы сильнее сжимаются. Я начинаю хныкать, желая получить разрядку. Мир целует меня, второй рукой тянет за набухший и твердый сосок. Испытывает. Дразнит. Но, черт… Это самая сладкая пытка.
Чувствую, как приближаюсь к самой высокой точке наслаждения.
— Еще… Пожалуйста… Еще… — я готова умолять Мирона не останавливаться. Это безумие! — Ах-х… Да… Да…
Удовольствие топит по нарастающей, низ живота сводит судорогой, пульсация усиливается. Кажется, что я полностью утратила контроль над своим телом. Меня трясет от напряжения, все плывет, планета с убийственной скоростью вращается.
Секунда… Две… Три… Очередное движение пальцев. Давление на чувствительную точку. И взрыв реальности.
Содрогаюсь. Выгибаюсь. И кричу. Громко. Срывая голос до хрипа.
Сегодня я наплевала на все запреты. Поддалась искушению.
И моя казнь начнется на рассвете….
Глава 21
«Твое преступление — твоя красота…»
Мирон С.
_______________________
Это утро было особенным…
Открыв глаза, вижу, как на моем плече сопит Тихоня. Дыхание новенькой ровное, размеренное. Ее рука покоится на моей груди в районе сердца, глаза закрыты, а на щеках легкий румянец. Длинные шелковистые волосы разметались по подушке. Она прекрасна.
Это же не сон? Нет, не сон. Это самое охрененное утро!
Вчера я совершил невозможное. Впервые в жизни кайфанул от того, что смог доставить девушке удовольствие, не думая о своих желаниях. Я довел Аню до оргазма, но при этом удержал член в штанах. Фантастика! Но каждый стон новенькой, каждый ее отклик на мои прикосновения — это, сука, как гребаная награда, как суперприз.
Я ее трогал. Я ее ласкал. Я провел с ней эту ночь.
До сих пор не могу поверить в это!
Даю себе немного времени рассмотреть мягкие черты Тихони и с нежностью дотрагиваюсь до ее щеки, поглаживая большим пальцем шелковистую кожу. Аня немного хмурится, но глаза не открывает, лишь длинные ресницы подрагивают.