Каждое утро я спускался на лифте, и каждый день он ждал меня на этаже вестибюля, когда я возвращался домой. Мне никогда не приходилось ждать, пока он вернется сверху, потому что никогда не было причин для того, чтобы он поднимался обратно. Вчерашнее утро было исключением. Я отправил лифт обратно наверх, чтобы доказать ей, что выхода нет. Я сделал целое состояние на прогнозирование. Это была моя ниша. Большинство людей были предсказуемы, и я решил, что принцесса ничем не отличается от них. За исключением того, что она отличалась. Я знал, что Эннистон слишком любопытна, чтобы не попытаться разгадать код. Но я не знал, что когда она поймет, что это невозможно, она ворвется в мою спальню — неожиданный трюк, за который она поплатилась своим ртом.

Я также не ожидал, что она попытается сделать это дважды за два дня, но вот она здесь, снова удивив меня до смерти. Не было смысла пытаться остановить ее или преследовать, особенно когда я знал, как мне понравится наблюдать за ее неудачей. Нью-Йорк был большим городом, о котором она ничего не знала. Я знал каждую улицу, переулок и туннель. Город не хранил от меня секретов. Но Эннистон была беспомощным питомцем, запертой в клетке — моей клетке.

Какой-то мудак помог ей поймать такси. Я сломал его гребаный нос, как только она скрылась из виду.

— Разве твои родители не учили тебя не разговаривать с незнакомцами? — Спросил я его, разжимая кулак, потому что… блядь.

Он натянул рубашку до самого носа и выкрикнул несколько нечленораздельных ругательств в мой адрес.

Я плюнул ему на ботинки, потом пошел на стоянку и взял свою машину. Было только одно место, куда она могла поехать, поэтому я выбрал ближайший аэропорт и направился туда.

Когда я подъехал к обочине, водитель уже тащил полицейского к своему такси, возможно, потому что он решил, что она его обманула. Я догадался об этом, потому что ее бумажник лежал у меня в бардачке. Жаль, что я не видел ее лица, когда она поняла, что он пропал.

Эннистон сидела на заднем сиденье, уставившись в потолок с закрытыми глазами.

Ты можешь молиться о помощи сколько угодно, детка. Даже ангелы не могут помочь тебе убежать от дьявола.

— В чем проблема? — Спросил я, подходя к ним.

Водитель указал на свое такси.

— Сучка пытается надуть меня. Говорит какую-то чушь про королевскую власть.

Я вытащил бумажник: — Сколько она должна?

Он секунду изучал меня, прежде чем ответить: — Сорок семь долларов.

Я протянул ему стодолларовую купюру.

— Этого должно хватить, — я положил бумажник обратно в карман и посмотрел на офицера. — Все в порядке?

Он кивнул головой и пожал плечами: — Да.

И затем он пошел обратно к терминалу.

Эннистон открыла свою дверь и выпрыгнула из машины.

— Подождите, — крикнула она вслед полицейскому.

Он проигнорировал ее. Для него она была не более чем женщиной, которая пыталась надуть таксиста. А я был Чендлером, мать его, Кармайклом.

Она побежала к выходу: — Это не то, что вы думаете. Меня похитили.

Было слишком поздно. Он уже говорил в микрофон на плече и проходил через вращающиеся двери.

Я подошел к ней, взял ее за руку и прижал к себе. Ее тело напряглось, когда она почувствовала там мой пистолет. Я не собирался использовать его, не против нее, но ей не нужно было этого знать. Несколько прохожих остановились, чтобы поглазеть, но мне было все равно. На теле Эннистон не было ни одного лишнего волоска или следа. Никто не поверит, что ее похитили.

Она оглянулась на водителя, потом на меня, выражение ее лица было жестким, а глаза расширенными.

— Серьезно?

Я помахал таксисту рукой: — Дальше я сам.

Он поднял обе руки вверх.

— Не мое дело, — сказал он, затем забрался в свое такси и уехал.

Я открыл пассажирскую дверь.

— Садись в машину.

— А если я не сяду?

Господи, эта женщина.

— Садись в эту чертову машину, и тебе не придется это выяснять.

— Я буду кричать. — В ее карих глазах сверкнул бунт.

Медленная улыбка искривила мои губы.

— Хорошо. Мне нравятся крикуньи. Это делает мой член твердым.

У нее перехватило дыхание, затем она медленно пригнулась и молча скользнула на пассажирское сиденье.

— Я так и думал, — я закрыл ее дверь, затем обошел машину и сел со стороны водителя. — Я собираюсь сделать кое-что, о чем, вероятно, пожалею, но прежде чем я это сделаю, ты должна понять, что сама напросилась на это.

Хватит с меня этого дерьма. Пришло время ей узнать свое место в этой игре. Она смотрела вперед, когда я отъехал от обочины.