Господи.

Я откинула голову назад и закрыла глаза, позволяя своей потребности в разрядке взять верх над своими запретами. Я была в туалетной кабинке на эксклюзивном гала-вечере, черт возьми. Этот мужчина уже заставлял меня делать то, что я и представить себе не могла, а он еще даже не прикоснулся ко мне.

В этом не будет ничего медленного. Не будет никаких дразнящих прикосновений или перебирания пальцами моей плоти. Сырая, отчаянная потребность бушевала внутри меня, умоляя об облегчении.

С закрытыми глазами я потянула трусики в сторону и провела одним пальцем по своей щели. Моя киска была набухшей. Пульсирующей. И такая, такая мокрая.

Я нуждалась в этом.

Я нуждалась в этом уже несколько дней.

Все мое тело задрожало, когда я обвела кружок вокруг своего клитора. Я прикусила губу, сдерживая стон. А потом я стала кружить сильнее. Быстрее. Блядь. Металлическая стена застонала, когда я сильнее вдавила в нее ногу, уравновешивая свой вес, когда я качала бедрами, опираясь на руку.

Да.

Господи, да.

Я задыхалась, терла и трахала себя до эйфории. Ощущения нарастали и нарастали, пока мой живот не сжался. Все задрожало. Знакомая волна нахлынула на меня, и крошечные огоньки взорвались за моими веками. А потом все мое тело ослабло.

В ушах пульсировал звук моего пульса, когда я открыла глаза и молилась, чтобы я была одна. Я опустила ногу и прислушалась к звуку своего затрудненного дыхания.

Медленно выдохнула.

Медленно.

Медленно.

Я должна была чувствовать себя виноватой, но все, что я чувствовала это облегчение. Мне следовало бы вытереться, прежде чем поправить трусики и расправить платье, но что-то плотское во мне хотело оставить это там.

Я должна была смутиться, когда открыла дверь в кабинку и выглянула посмотреть, нет ли здесь еще кого-нибудь. Только когда я вышла из ванной и увидела Чендлера, прислонившегося к стене, осознание того, что я только что сделала, обрушилось на меня.

Он оттолкнулся от стены, закрывая пространство между нами, и схватил меня за запястье. Я затаила дыхание, когда он поднес мою руку к своему лицу, мои пальцы оказались прямо под его носом, и глубоко вдохнула.

Внезапно я почувствовала себя сырой, обнаженной и выставленной напоказ.

Его губы дрогнули.

— Думаю, для одной ночи тебе хватит развлечений. — Он опустил мою руку. — Пора домой, Маленькая Бунтарка.

Маленькая Бунтарка.

Не принцесса.

Все это время я хотела, чтобы он называл меня не по титулу. Я хотела быть соблазнительной и волнующей, как другие женщины, которых он знал.

Он сказал, что хочет погубить меня.

Я тоже этого хотела.

ГЛАВА 28

Каждый раз, когда я вдыхал, я чувствовал запах киски. Вся моя машина пахла киской. Я был пропитан ее гребаным ароматом, а я только попробовал. Мой член оставался твердым всю дорогу домой.

Слава богу, я починил свою дверь, потому что как только мы вернулись в мой пентхаус, я пошел в свою комнату, захлопнул дверь и рывком спустил штаны с бедер. Я упал обратно на кровать, сжимая член в кулаке и не обращая внимания на то, слышит ли Эннистон, как мое дыхание покидает легкие в резких, тяжелых порывах. Часть меня хотела, чтобы она услышала. Расплата — это сука, не так ли, Маленькая Бунтарка?

Она была пыткой, простой и понятной — ядом, разрушающим меня изнутри. Я хотел наказать ее за это, держа пальцы в ее киске, а другой рукой обхватив ее горло. Я схватил сильнее. Поглаживал быстрее. Мои глаза закрылись, а бедра приподнялись над кроватью, чтобы встретиться с моей рукой при каждом толчке.

Ты слышишь это, Маленькая Бунтарка? Толчки? Мои стоны? Шлепки кожи?

Я надеялся, что слышит.

Для всего мира она была уравновешенной и полной грации, идеальной принцессой. Для меня она была Маленькой Бунтаркой, всегда умудряющейся бросить вызов и удивить меня.

Я дергал сильнее, гладил быстрее, наказывая себя за то, что хочу ее.

— Черт, — простонал я вслух, чувствуя, как сжались мои яйца.

Горячие струи молочной спермы хлынули на мой живот и грудь, заливая рубашку от смокинга. Химчистке это понравится.