— Май, мне примерно столько же, сколько и тебе, — тепло улыбнулась она. — И я прекрасно понимаю, что мы не идеальны, и каждой есть, что скрывать и чего стыдиться. Но, как говорит наша малышка Элеонора, у всех, даже самых поганых историй, есть срок годности. Думаю, твоя история с Гридли уже давно истлела и только кажется значимой...

— Пффф... — я отставила чашку и переплела пальцы в замок. — Хотелось бы надеяться, что и Алистер так же считает, но пока все указывает на то, что он до сих пор лелеет свои обидки. Для меня тот случай всегда был просто небольшой пакостью неприятному парню. Ну, и любопытно было...

— И что же ты ему такого сделала? — в кабинет сунули любопытные носы эти две сильфы из соседнего кабинета.

Али пояснила:

— Мы просто шли из уборной, а тут — такое интересное рассказывают!

Я с истеричным смешком прикрыла глаза. Да ладно! Что они хотят услышать? Я покосилась на огневичку и природницу сквозь пальцы. Ведьмы уже проскользнули в кабинет, даже не поленившись наложить на замок магическую печать.

— Ну, и? — теперь на меня смотрело три пары любопытных глаз.

Человеческие — с насмешливым пониманием, оранжевые с вертикальными зрачками — с предвкушением, а светящиеся зеленым светом — любопытно.

— Я сказала в святилище "нет" и сбежала, пока никто опомниться не успел, — постаралась как можно равнодушнее бросить я.

Хотя до сих пор было смешно, несмотря даже на то, что рассказ Вита заронил семя сомнения в своей правоте. Подруги синхронно охнули.

— Вот это ты... да-а-а... — первой сформулировала Ирма. — Май, я всегда подозревала, что Изначальный огонь принял тебя не просто так!..

— Значит, помнишь все-таки, — усмехнулась я.

— Шутишь? — тепло улыбнулась огневичка. — Единственная блондинка, одевающаяся в белое во всем Подземном Городе. Мне в детстве казалось, что ты какой-то воздушный элементаль, случайно попавший в плен к демонам!

Почему-то от ее признания мне стало очень спокойно.

— Значит, наш профессор поэтому затаил на тебя обиду? — хмыкнула Ренесми. — Его, конечно, сложно винить, но выслеживать женщину триста с лишним лет, чтобы убить за отказ выходить замуж... как-то это говорит явно не в его пользу.

— Шеф сказал, что его изгнали из клана с позором, по всем правилам развесив метки в ауру, — справедливости ради, пояснила я. — Насколько я знаю, это крайне малоприятная штука. Причем, очевидная тем, кто видит такие вещи в ауре.

Рен кивнула:

— Да, Мирамиал ему потому и посоветовал обратиться к доктору Тени со своей просьбой — то, что планирует осуществить Гридли, очень амбициозно, но среди демонов слишком многие не только видят эти метки, но и знают, что они означают. Люди же, в большинстве своем, даже не в курсе подобных тонкостей.

— Хм, — я сделала глоток кофе. — получается, Вит снова прав, откуда ни посмотри. Идея гениальна и идеально, каждым краешком, совпадает с тем, чем мы занимаемся последние месяцы. При этом, получается, что мужчины уже довольно давно посылают его из академии в академию. В моей вводной Шеф как раз признался, что взял это дело только потому, что кроме меня, с ним никто не справится. Только вот не уточнил почему...

— Потому что ты знаешь предысторию, — приподняла брови Ирма.

— Потому что ты — и есть предыстория, — кровожадно улыбнулась Алиниэль.

— Не посылают, а мягко направляют в нужную сторону, — тонко улыбнулась Ренесми.

* * *

— Добрый день, доктор Тени, — спокойно поздоровался вампир, проходя в кабинет.

От звука его голоса я невольно напряглась и постаралась максимально не высовываться из-за высокой спинки кресла для посетителей.

Высокий, худой, как палка, бледно-золотистые волосы заплетены в эту их ритуальную косу. Прямые классические темно-синие брюки и серый джемпер. Человек — как человек, если не присматриваться.

Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, взяла себя в руки. В конце концов, защита, которую ставил нам Шеф, еще ни разу не подвела никого из нас (случай с Кайей был, скорее, тем исключением, которое это правило только подтверждало).

— Ну, здравствуй, Алистер, — ехидно улыбаясь, протянула я, с мстительным удовольствием наблюдая, как напряглась его спина.

Мужчина медленно выпустил руку ректора (я мысленно поаплодировала выдержке Дарина) и неспеша обернулся. На его неприятным лице с запавшими щеками, застыла гримаса ненависти и презрения. Поползли мгновения.