– Я не допущу, чтобы с твоими документами что-то случилось.

– Тебе не нужно говорить мне этого. Я и так знаю. – Она обняла меня, приложила палец к губам и ушла, заперев дверь, пока я укладывала бронзовую шкатулку в рюкзак так бережно, как обращалась бы с живым существом. Я собрала документы, над которыми работала, положила их в коробку, перевязав ее бечевкой, и стала ждать возвращения Никколо.

Дорога до Кампопизано в тот вечер была холоднее и ветренее, чем в начале недели. Когда несколько ледяных капель дождя упали мне на плечо, я, вздрогнув, пошла быстрее. Беспокоясь за свой драгоценный груз, я стискивала лямки рюкзака, прижимая его как можно ближе. Мимо с ревом промчался скутер, который я и раньше видела в этом районе, я отскочила назад как раз вовремя, чтобы избежать столкновения.

Добравшись до Кампопизано, я осмотрелась. Темная площадь была пуста, если не считать нескольких кошек, крадущихся в поисках укрытия. Дома мне хотелось сразу же подняться в свою комнату и прочитать письма, но пришлось присоединиться к семье за ужином и провести с ними час, разговаривая по-английски с Алессандрой. Я научила ее песенке про голову, плечи, колени и пальцы ног. Она показалась ей очень забавной.

Пока Алессандра чистила зубы, Марта дала мне баллончик с перцовым аэрозолем, объяснив шепотом, что за последнюю неделю в этом районе угрожали двум женщинам. Я поблагодарила ее, поднялась комнату и наконец достала шкатулку.

Она была украшена абстрактным цветочным узором, в центре – рельефное изображение пламени, по обе стороны от него – соколы. Петли скрипнули, и я с усилием распахнула крышку.

Я достала письмо, которое мне показала Северина, и следующий за ним лист. Это оказалось еще одно письмо, не слишком длинное. Затем третье письмо, очень короткое. Северина оказалась права: в шкатулке было шесть личных писем, некоторые без подписи и даты.

Я подошла к компьютеру и написала электронное письмо, в котором рассказала о том, что нашла в архиве за этот день, но не упомянула о письмах бабушки Северины.

В шесть утра следующего дня я написала Никколо, что плохо себя чувствую и не приду сегодня в архив.

Он ответил практически сразу – написал, что графиня устраивает днем званый обед, поэтому даже хорошо, что сегодня я не появлюсь в палаццо.

Почувствовав прилив энергии, я решила направить ее в нужное русло: открыв текстовый редактор, я начала набирать письмо на современном французском языке, что заняло почти два часа. Затем перевела его на английский.

Мадам,

Я надеюсь, это письмо дойдет до вас. Почему-то я знаю, что так и будет. Оно в руках друга, который, я верю, найдет вас. Я должен просить у вас прощения за то, что сейчас открою, за слова, которые не могут остаться ненаписанными. Безусловно, как я не могу помешать морю нахлынуть на берег, так и не могу удержать себя, чтобы не написать вам это признание. Хотя я не могу винить вас за это, вы разожгли что-то внутри меня, и я знаю, что человек, которым я был вчера, совсем не тот, что пишет вам сейчас.

Вы меня не помните, но я встретил вас на большом званом приеме, который устраивал герцог де […]. Вы стояли с другом. Нас представили друг другу, но уже после этого момента я понял, что хочу больше общаться с вами. Вы очаровали меня. Затем друг рассказал мне о ваших многочисленных достижениях, о вашем необыкновенном остроумии, которое сопутствует необыкновенной красоте. Сегодня утром, когда я шел по улице Monsieur le Prince, небо внезапно потемнело и без предупреждения разразилось потоком ветра и дождя. Я спрятался под навесом соседнего дома, ожидая, что гроза быстро пройдет. Через некоторое время дождь ослаб, и я решил подождать еще немного, пока не разойдутся тучи и не проглянет солнце. Как же я благодарен небесам за то, что сделал это! Я говорю не только о том, что произошло со стихией, но и о том, что произошло, когда вы проходили мимо: вышло солнце, и мир в одно мгновение преобразился в место несравненной красоты.

Могу ли я льстить себе мыслью, что вы заметили меня? Я следил за вами взглядом, пока не осталась лишь тень, но я все равно продолжал любоваться ею. Только после того, как вы полностью скрылись из виду, мои ноги снова стали подвластны мне, и я бросился за вами, но не смог вас найти.

Я мало знаю о вас, но почему-то чувствую, что моя жизнь до сих пор вела меня к вам. Дорогая мадам, моя душа принадлежит вам, и вы можете поступать с ней как вам заблагорассудится. Возможно, вы посмеетесь над такой глупостью, но мое сердце диктует, а перо пишет.

Как вы воспримете это заявление, это признание, эту вспышку? Вы ничего не знаете обо мне, кроме нескольких слов, которыми мы обменялись, и этого, возможно, необдуманного письма.

Я знаю, что не могу ожидать ничего взамен, кроме вашего пренебрежения. Я всего лишь еще один человек, один из многих, без сомнения, умоляющий вас о внимании. Возможно, я надеюсь, хотя у меня нет таких оснований, что Судьба улыбнется мне и вы прочтете это письмо, одно из сотен, которые вы, бесспорно, получили. И, возможно, завтра Вы снова пройдете мимо того же здания, что и сегодня утром, когда дождь прекратился, где я буду ждать, чтобы взглянуть на ваш благородный и прекрасный облик. Я буду ждать в этом месте, как часовой, с того момента, как солнце пересечет горизонт, и до тех пор, пока оно снова не канет в ночное небо. Я сделаю все, чтобы снова увидеть ваше лицо или даже просто вашу тень.