— Болтают?

На долю секунды Тейнол помедлили с ответом, выдавая свое вопиющее (для него самого) замешательство.

— О войне? Уже сходит на спад.

— Нет, о том, что я таскаюсь в покои жены каждый день, — усмехнувшись непониманию Тейнола, пояснил Вадерион. Его ближайший и доверенный соратник был идеален во всем — как убийца, как шпион, как воин, — однако он имел одну особенность, которую сложно было назвать недостатком, но причину которой Вадерион прекрасно знал. Тейнол был крайне глух к личным отношениям, поэтому-то и не понял вопроса Вадериона. Вот Ринер сразу бы сообразил, но для главы Теней все личное оставалось непонятным дремучим лесом. Иногда он напоминал Вадериону бездушный клинок для убийства, и все же Император знал и другую сторону друга. А его замкнутость была вполне объяснима. Зато он не жил сплетнями замка — тоже плюс.

— Такие слухи ходят, — чуть более скованно, чем обычно ответил Тейнол.

— Не сомневался, — кивнул Вадерион и добавил: — Подстрахуй.

Без лишних вопросов Тейнол исчез в тенях, становясь их частью, и следуя за повелителем уже полностью невидимым.

Дверь бесшумно отворилась, но Ринер, движимый чувством тревоги, обернулся.

— Темной ночи, Вадерион. Ты выбрал поздний час для визита.

— Да, обычно женатые мужчины в это время обнимают своих возлюбленных, а я заявляюсь к тебе. Нехорошо, но разговор срочный.

— Я не сомневаюсь, — почтительно, без тени иронии ответил Ринер. — Чем могу помочь?

Вадерион прошелся по комнате: Советник явно не скупился, обставляя свои покои, но в этом был весь Ринер — он всегда брал от жизни все, и ему всегда было этого мало. Вадерион опустился в кресло, как на трон, и смерил внимательным взглядом стоящего напротив свалга. Тот тоже сел, хотя нервничать не перестал.

— Ответь мне, Ринер, из каких соображений ты отправил Элиэн на Последний суд, когда я отдал четкий приказ — на время моего отсутствия не проводить его?

Свалг мгновенно подобрался, превращаясь из товарища в Советника.

— Мне жаль, что это произошло, и я признаю свою вину, — начал каяться Ринер. Если бы Вадериону сейчас могло бы быть смешно, он бы рассмеялся, потому что если у Тейнола напрочь отсутствовала гибкость в личных вопросах, то у Ринера — совесть во всем остальном. — Мне следовало выполнять твой приказ, а не приказ Императрицы, но она пригрозила мне, а я не знал, насколько сильна ее власть над тобой.

— Власть? Надо мной? Пригрозила? Ты рассказываешь удивительные вещи, Ринер.

— Жизнь часто бывает непредсказуема, — философски заметил тот, поправляя манжеты рубашки. — Однако Императрица сама захотела провести Последний суд. Я был резко против…

— Но она тебе пригрозила, — язвительно закончил за свалга Вадерион. — Серьезно?

— Да, и я оказался прав, ведь сейчас ты веришь ей, а не мне.

— Конечно, ведь она раздвинула ножки.

Ринер шумно втянул воздух.

— Она врет тебе.

Вадерион резко поднялся и мгновенно оказался рядом, нависая над Ринером.

— Я бы убил тебя только за то, что ты посмел так подумать о моей супруге. Но ты пошел дальше и решил потрепать языком. Об Императрице. Думал, я оставлю это безнаказанным?

— Ты променяешь старого друга на светлую эльфийку? Как бы хороша она не была, она чужачка и всего лишь женщина. Их у тебя всегда было много, они приходят и уходят, а я был с тобой всегда, с самого начала. И что же, ты поверишь ей? Только потому, что она хороша в постели?!

— Заткнись, — бросил Вадерион, и Ринер тряпичной куклой рухнул обратно в кресло. В его глазах смешалась злость и страх. Он играл хорошо, а Элиэн плохо — поэтому легко было понять, кто лжет. С другой стороны, в чем-то план Ринера был неплох, ведь если бы Вадерион не сблизился с женой, он бы не узнал, какая она и на что способна. А еще…

…Он пришел тогда поздно ночью, это был первый Последний суд после окончания войны. За пять лет Вадерион успел подзабыть, какая это мерзость. Легко в бою, сложнее — на военном совете, очень сложно — на казни и совсем невыносимо — на судилище. Решать, кому жить, а кому умереть. И хоть Вадерион уже восемь сотен лет нес ответственность за жизни тысяч и тысяч подданных, но Последний суд оставался одной из самых тяжелых обязанностей Императора. У него не было настроения ни спать, ни тем более развлекаться с собственной женой, но ноги все равно принесли его к ее покоям. Элиэн не спала — читала очередной любовный роман, — а когда он молча лег рядом, закрыла книгу, погасила свечу и обняла его. В тот момент он очень ясно осознал, что сейчас она его понимает. Она тоже проходила через это, и она каким-то неведомым (женским?) чутьем определила, что у него так гадко на душе. И тяжело. Как ей это удалось? Ответ прост: она тоже это пережила. А ведь большинство дорвавшихся до власти существ не испытывают муки совести, убивая себе подобных.

С тех пор он стал доверять ей еще больше, с каждым днем убеждаясь, что жена видит его насквозь, но почему-то не испытывая никакого дискомфорта. Перед ней не было стыдно за свои чувства, остальные бы не поняли совестливого Темного Императора…

…— Знаешь, Ринер, ты хорошо лжешь, но недостаточно.

Свалг неожиданно улыбнулся.

— Я догадывался, что все этим закончится. Признаться, впервые мой план провалился.

— Как печально.

— Ты всегда с иронией относился к моим идеям.