— Так ты уверена, что я тебя убью? — предельно спокойно, как с ребенком, начал говорить Вадерион, осознавая, насколько сейчас хрупка Элиэн. Одно его неосторожное слово, и равновесие ее умирающей души может качнуться в сторону гибели. Он уже видел, как это происходит у светлых эльфов, и боялся лишь, что она выскользнет из его рук.

— Конечно. Ты ведь не будешь отрицать, что так поступишь.

— Ты права, я бы так поступил, но видишь ли — я тебя люблю.

В широко раскрытых голубых глазах промелькнуло удивление, но оно тут же сменилось недоверием. Это было так очевидно.

— Пойдем, — приказал он, поднимаясь. — И оденься потеплее.

То, что ей не хватило запала даже запротестовать, тревожило Вадериона еще больше, но он не подал виду, наблюдая за тем, как Элиэн накидывает на плечи теплый зимний плащ. А потом он повел ее по бесконечным коридорам замка, которые не закончились в его покоях — там они только начались, когда он открыл потайной ход в своей гостиной. Перед ним с Элиэн раскрылась сырая бездна. Он чувствовал, как бьется под его пальцами жилка на ее тонком и без того исхудавшем запястье, пока он вел ее по длинному, утопающему во тьме коридору. Элиэн уже откровенно била дрожь, когда они вышли из сырого затхлого каменного мешка в мороз зимней ночи.

* * *

Душа ее пребывала в смятении, и пока Вадерион тащил ее по сугробам прочь от замка, разрывалась от двух желаний: треснуть его ближайшей корягой по голове или повиснуть на шее, вновь признавшись в вечной любви. Но постепенно единственным чувством, которое ее терзало, стал жуткий холод в конечностях. Первые зимние морозы ударили внезапно и со всей силы, к которой Элиэн еще не успела привыкнуть. Можно выучить язык и принять традиции, но погода еще долго будет напоминать о том, что ты чужая.

— Пришли, — выдохнул белое облачко пара прямо ей в лицо Вадерион, резко обернувшись, отчего Элиэн врезалась прямо ему в грудь. Не успела она очнуться, как сильные руки подхватили ее за плечи и развернули. Перед ее взором предстал императорский замок, черный в сияющей звездами ночи, возвышающийся над лесом и Меладой.

Вадерион крепко обнял Элиэн со спины, внося еще большую сумятицу в ее душу. Ей было так больно чувствовать, каждое движение, каждая мысль приносила лишь страдания.

— Помнишь, ты спросила меня, для чего я построил такой большой замок? — его горячее дыхание щекотало ухо, вызывая нервную дрожь во всем теле. — Тогда я ответил, что пытаясь самоутвердиться. Я солгал тебе, пытаясь скрыть истину — я построил огромный замок для своей семьи. Я хочу семью, большую семью. Хочу чувствовать тепло чужих рук и ругаться по мелочам. Когда мой отец и сестра погибли, мой мир, тогда еще совсем детский, рухнул. Я думал, что все изменилось, но когда годы войны остались позади, я вновь вернулся к тому, с чего начал. Знаешь, как я выбрал это место? — его шепот, вопреки всему, успокаивал. — Все просто, котенок. Мы с войском уже прошли это место, а я зачем-то вернулся, уже не помню. Остановился на краю этого леска и посмотрел на утес — единственное возвышение посреди бескрайних лугов и полей. Тогда я понял, что хочу возвести здесь замок — свой дом, в который я однажды приведу тех, кого назову семьей.

Он мягко развернул ее к себе, а потом медленно опустился перед ней на оба колена — прямо в снег.

— Вадерион, встань! Ты замерзнешь! — она вцепилась в его плечи, то ли пытаясь поднять его, то ли ища в нем равновесия для себя.

— Элиэн Леранэ… — начал он, не обращая никакого внимания на ее слова.

— Я Шелар’рис…

— Элиэн Леранэ, ты станешь моей супругой перед миром и Тьмой?.. Я люблю тебя, хес’си, останься со мной, — добавил он таким голосом, что она перехватила его руку, заглядывая в глаза и мечтая навсегда остаться в этом моменте. Он смотрел на нее с любовью, и впервые в жизни она видела Вадериона, позволяющего себе говорить о чувствах.

— Я не идеален, и я не изменюсь, но я буду любить тебя, Элиэн. Потому что ты моя хес’си.

Ком застрял в горле, мешая говорить, и она резки кивнула, обвивая его шею. Он тут же поднялся, закружил ее в объятиях.

— Скажи это, — почти приказал он, властно и горячо целуя ее. — Скажи «да», иначе я сойду с ума.

— Да, — прошептала она, со всем возможным пылом отвечая на поцелуй. — Да, да, да.

Все смешалось, их руки, губы, мех плащей и горячее дыхание, вырывающее в воздух белыми облачками пара. Они стали единым целым, на целый миг они слились, став миром друг для друга.

Сзади, меж деревьев, раздался рык. Вадерион с раздражением закатил глаза и попросил (почти вежливо!):

— Отвернись и постой здесь немного.

Элиэн послушно развернулась и принялась разглядывать темный ствол дерева, слушая волчий вой, рык и хруст костей. Несущий Смерть вспорол брюхо последнему стражу леса, и Вадерион, пышущий злостью, вернулся к оставленной возлюбленной.

— С каждым годом все наглее и тупее. Животные ведь должны чувствовать, на кого нельзя нап… Элиэн? Элиэн!

А Элиэн не слушала его, а прислонившись спиной к дереву, хохотала от души.

— Ты чего, котенок? — полностью деморализованный поведением супруги, поинтересовался Вадерион. Элиэн шагнула вперед, уперевшись руками в широкую грудь любимого.

— Ты такой… — она улыбнулась. — Как ребенок. Не злись.

— Хороший момент испортили, — проворчал сбитый с толку Вадерион и прищурился. — Ты совсем что ли не испугалась?

— Нет, — как само собой очевидное ответила Элиэн. — Ты ведь был рядом.