Слизь на поверхности их кожи защищала, но волосы плавились и горели. Вода аж шипела, при их погружении.

— Мы тебя ещё достанем, мерзкая ведьма! — завизжали русалки, выныривая вновь.

Кто сейчас выглядит мерзко — так это они. Полудевы-полурыбы, с выкаченными глазами и проступающей на плечах чешуёй. Скрученные, опалённые волосы наверняка им придётся состригать, и сильно, чтобы придать космам хоть сколько-то приличный вид. Мстительно подумала, что ещё нескоро они смогут опять предложить ведьмакам волосы для верёвок.

— Сначала отрастите лохмы, а потом приходите, я вам их снова сожгу! — с ликованием победителя ответила я и только тогда повернулась посмотреть, где ведьмак.

Он стоял по пояс в воде, почти как и я, и не отрываясь смотрел на берег. Проследив за его взглядом, я увидела, что наше маленькое огненное представление собрало всех возможных зрителей.

Ждан и Всемила замерли на берегу, словно превратились в каменные статуи. Женщина — в ошарашенную и испуганную. Мужчина — в гневную, словно оскорблённую в лучших чувствах.

Я прикрываться нужды уже не видела, поэтому просто задрала подбородок, не собираясь стесняться ни своего вида, ни своей натуры. Ждан зло сплюнул на землю и, развернувшись, пошагал к стоянке. Всемила, пряча глаза, последовала за мужем.

Мы одевались в гнетущем молчании, отвернувшись друг от друга. Дария беспокоило, что обо мне узнали купцы, а меня бесило, что для него это имеет такое значение. Подумаешь, глупые людишки. Надо будет — других найдём.

Хотя, по правде, мне нравилась Всемила. Своей душевностью, добротой и какой-то правильностью. Мне нравилось смотреть, как она двигается, занимаясь делами. Размеренный шаг и тяжёлые бёдра создавали ощущение, что она не ходит, а подпирает землю, не позволяя той вращаться слишком быстро. Её расположение мне потерять было неприятно. Но не смертельно — таких потерь у меня было на целую ярмарку, хоть продавай за медяшку.

Полностью одетые и такие же молчаливые, мы отправились к стоянке. Я хотела Дарию предложить посушить штаны заклинанием, но увидела, что он справился и сам.

Купцы сидели у костра и смотрели на наше приближение. Ждан встал, грозно сведя брови. И прежде чем ведьмак успел открыть рот и сказать что-то, купец невежливо ткнул в меня пальцем:

— Ты — ведьма!

Меня сорвало моментально.

— Да иди ты! — зарычала я ему в ответ. — А я-то думаю, чего это у меня с пальцев искры летят, а купчишки нахальные мрут через одного?!

— Арина, сядь! — приказал Дарий.

От его тона я рассвирепела окончательно:

— А ты мне не приказывай! То, что у нас договор, не даёт тебе права ломать меня под каждого встречного. Да, представьте себе, я ведьма. И что? Кто-то уже пострадал? На кого-то я напала, высосала сердце? Да я вас спасла, если хотите знать, тогда с разбойниками. И даже благодарности не просила!

Всемила изумлённо хлопала глазами. Но не спешила верить, ждала, что по этому поводу скажет муж. Она не была шустрой на реакции, как я поняла, ей нужно было подумать, взвесить, рассчитать варианты. И лишь тогда она могла уже начинать поворачивать мужа в нужную сторону. А муж, выдающий первое, что приходило в голову, прямо сейчас пребывал в праведном гневе и нежелании внимать ничьим аргументам.

— Вы нас обманули! — резко заявил он. — И если ещё от этого богомерзкого существа подобное ожидаемо, то от благородного ведьмака — это низко.

— Я понимаю ваш гнев и готов объясниться… — начал свою спасительную операцию Дарий, но меня было не остановить. Я бываю вспыльчива и порывиста, особенно с потраченной на глупых русалок силой.

— Богомерзкое существо твою праведную шкуру спасло, вообще-то!

— Арина! — повысил голос Дарий. — Хватит!

— Хватит? Хватит?! И ты такой же! — повернулась я к ведьмаку. Потребность снова швыряться молниями свербила на кончиках пальцев, но в глазах уже и так темнело, а позорно свалиться под ноги людям мне не хотелось. — Думаешь, связал ведьму договором, можешь верёвки из неё вить? Как бы не так! Я и тебя спасла, если ты забыл. И вместо благодарности будешь меня призывать к порядку и одёргивать? Всю душу мне уже вымотал!..

Дарий сказал тихо, что было много шансов не услышать. Но у меня на редкость хороший слух, к сожалению.

— У тебя нет души.

И мигом всё пропало. Обида, злость, все яркие, как пламя, чувства. Я словно заледенела и внутри, и снаружи. Руки ещё подрагивали, но в голове стало ясно, как морозным утром по зиме. Я соскребла со дна силу, медленно выпустила чуть больше нави — целенаправленно, в ум и сердце. Вот так. Набрала в грудь побольше воздуха и очень медленно его выдохнула. Когда в лёгких стало снова пусто, я проговорила — спокойно, ровно и очень чётко, так, чтобы услышали все:

— Да откуда бы тебе это знать? Разве ты самый большой специалист по ведьмам? — Слёзы кипели где-то в глубине, но навь уже текла по жилам и смывала людское проявление обиды. — Не хотите как с человеком, тогда будет вам ведьма!

— Это ты так намекаешь, что наш договор расторгнут? — Дарий был мрачен, но даже не дрогнул.

— Нет. Я своё слово сдержу. — А потом добавила тоном, от которого заледенела бы и саламандра: — Но притворяться больше не намерена.

Я опустилась на бревно, которое служило лавкой для сидения, вытянула вперёд ноги и скрестила лодыжки. Руками оперлась о кору по сторонам от бёдер, уставилась на огонь. Так и просидела всё время, что собирались купцы, укладывая в телегу свой скарб. Дарий предлагал остаться до утра, обещал, что он в силах контролировать ведьму, но Ждан был непреклонен.