Она еще не применяла Шоссен, а уже видит, насколько всё серьёзно. И от этого её затрясло ещё больше.

— Лечите его. Иначе он умрёт, — твёрдо сказал старик.

Цунаде, зажмурившись, протянула дрожащие руки, покрытые зеленоватой чакрой, однако оная была нестабильна. Техника применялась едва ли в сотую часть от её необходимой мощности. Контроль из-за стресса упал на порядок.

Сенджу вспомнила, как погиб её младший брат, попав в ловушку. Вспомнила, как потеряла своего жениха. Он умер прямо у неё на руках, истекая кровью. С тех пор она не может лечить ранения. Каждый раз, видя кровь, она вспоминает те моменты…

С тех пор она чувствует опустошение. У неё нет цели. Все родные мертвы.

Она открыла глаза, и картины прошлого наложились на раненого крупье.

— Я… не могу… — Из глаз брызнули горячие слезы. Слёзы сожаления и горя, слёзы по утраченному счастью, что было отобрано у неё проклятой войной. Тогда она плакала навзрыд от неспособности что-либо сделать для любимого… а теперь она ничего не может сделать для паренька, который пострадал из-за неё. Снова. Она ничего не может. Никчёмная принцесса. Последняя из своего клана. И, несмотря на все свои титулы и прошлые достижения, абсолютно бесполезная…

— М-ма… жалкое зрелище, — презрительно протянул знакомый голос. Он доносился от старика, но Цунаде была слишком занята своими переживаниями, чтобы узнать его.

— Пожалуйста, — сквозь всхлипывания прошептала она. — Верни Шизуне. Она сможет ему помочь… пожалуйста… — пареньку оставалось немного. Возможно, десяток вздохов. Если старик вернёт её ученицу, то надежда ещё есть.

Шиноби шлёпнул себя по лбу и удручённо покачал головой.

— До чего же бесполезная женщина. А призыв тебе на что?!

Цунаде вдруг встрепенулась.

Точно. У неё ведь есть призыв со способностями исцеления. Кацую. Это определённо должно помочь. По крайней мере до прихода Шизуне. У парня есть шанс.

Она отвернулась и собрала волю в кулак. Сложив серию печатей и надкусив палец, она зажмурилась и хлопнула ладонью по полу.

В клубах дыма появился белый слизень размером с крупный кабачок, с голубыми полосками на упитанном теле.

— Спаси его, — Цунаде указала себе за спину.

Кацую молча поползла к пациенту и аккуратно залезла на него. Медицинская чакра полилась в паренька, останавливая кровотечения и заживляя раны. Однако это временная мера, нужна была работа ирьёнина, чтобы вытащить осколки камней из органов, а также вправить ребра.

Старик заковылял к выходу:

— Я подожду снаружи.

Цунаде, взяв себя в руки, встала на подкашивающиеся ноги:

— Я никуда не пойду. Слышишь меня? Я не пойду с тобой! Ты ведь видел, что от меня нет никакого толку. Не знаю, что у вас случилось в Конохе… Но туда я не вернусь. Эта деревня слишком многое напоминает мне о прошлом. Я никогда не смогу там находиться. Слышишь? Никогда!..

Шиноби застыл на полпути к дверям. Обернувшись через плечо, он хотел было что-то сказать, но передумал. И вновь двинулся к выходу…

***

Девятихвостый демон-лис. Сильнейший из биджу. И, пожалуй, самый гордый и свободолюбивый из них.

Ярость и желание отомстить давно поселились в его сердце. Условия в печатях первых джинчурики оставляли желать лучшего. И с каждым десятилетием счёт к людям рос. А самого его, без преувеличения, можно было назвать воплощением ненависти. О да, Кьюби ненавидел людей. Хотел стереть в пыль жалких букашек за то, что они использовали его как дойную корову и дрянной инструмент.

Он долгое время хотел вырваться на свободу. Сначала из Узумаки Мито, затем из Кушины. И в один прекрасный момент ему это удалось… у жены Четвертого случились роды, печать крайне ослабла. Казалось бы, вот оно. Вот оно — чувство долгожданной свободы. Однако, словно насмехаясь над ним, ублюдок с шаринганом подчинил его своей воле, чтобы разрушить Коноху. И его гнев вышел на совершенно новый уровень. Он понял, что больше всего на свете ненавидит Учих с их проклятыми глазами…

Его новый сосуд — Узумаки Наруто. Его он тоже ненавидел. Трудно любить своего тюремщика и камеру в одном флаконе. Он пообещал себе, что при первой же возможности постарается хитростью заставить мальчишку самому снять печать. Но для этого необходимо было постепенно подтачивать печать Минато. Чакра Кьюби влияет не только на тело джинчурики, но и на его разум. И если аккуратно начинать влиять на него, то можно сделать так, чтобы печать ослабела гораздо быстрее, и пацан смог попасть в свое подсознание и поговорить с лисом. А там — дело за малым…

Так он думал. До тех пор, пока не встретил этого монстра…

Теряя над собой контроль во время боя, Наруто пускал в свое сознание демона. И именно инстинкты демона начинали в таких случаях управлять телом джинчурики. И в эти моменты лис через дестабилизированную печать получал доступ к органам чувств мальчика. До полноценного контроля ещё было далеко, но даже так его чакра могла отключать сознание мальца от внешнего мира.

В первый раз это случилось перед тем белобрысым масочником… а второй… От воспоминаний о втором разе тело Кьюби до сих пор передёргивало.