Если бы не клоны, ему бы наверняка понадобилось не меньше недели на первичное овладение данной техникой.

Теперь клонам предстояло научиться применять расенган самостоятельно, без помощи других копий. А потом уже можно и подумать над добавлением какого-либо природного элемента чакры, дабы завершить дзюцу Йондайме; ведь, как уже говорил эро-сеннин, оно не закончено.

Но главной подвижкой было в овладении фуин подавления чакры. Разумеется, до того, чтобы применять подобные техники одним касанием, ему ещё крайне далеко. Однако он научился делать листок с подавляющей печатью. Не сразу, лишь на пятый день обучения у Джирайи. Но даже так эро-сеннин снова выпал в прострацию, пока Наруто его тормошил около десяти минут и пытался привести в чувства.

Оказалось, что в среднем, чтобы научиться делать такое фуин, нужно от нескольких месяцев до года кропотливой работы, но у Узумаки это получилось гораздо быстрее.

Джирайя говорил, чтобы Наруто даже не пробовал применять эту печать на ком-то, и саннину нужно провести дополнительные обследования данной фуин, дабы удостовериться окончательно в её полной функциональности и в том, что она абсолютно безопасна.

Наруто был мальчиком нетерпеливым. Потому эро-сеннина не дождался. Он склепал ещё одну подавляющую чакру печать, создал клона и приказал, чтобы тот использовал это фуин на оригинале.

Ощущения, как из тебя буквально уходит вся сила и чакра тебе больше не подконтрольна, нельзя ни с чем сравнить. Это… ошеломляюще.

Будто ты вмиг становишься недееспособным инвалидом. Ты ощущаешь себя беспомощным, никчёмным слабаком.

– Отлично, даттебайо! – Наруто, несмотря на жуткую слабость в теле, напротив, воодушевился, как никогда прежде.

Ведь Сайтама-сенсей также был слаб, когда только начал путь становления героя. Только благодаря упорному труду и адским тренировкам, от которых крошились кости и рвались сухожилия, он смог получить богоподобную силу.

И Наруто решил последовать его примеру.

С непривычки без чакры было очень тяжело двигаться, даже приседания с бревном весом в двести килограмм давались с огромным трудом. Когда счёт перевалил за четыре сотни, блондин ощутил, как его мышцы бёдер прострелила невыносимая боль. Колени затряслись. Закусив губу до крови, он с упорством, присущим лишь Наруто Узумаки, продолжил упражнения, но через пару десятков приседаний ноги подвели его, и он упал…

– Ха-а… кха-аа-а… – лёгкие жгло, липкий пот стекал по торсу, а на плечах, где до этого лежало бревно, образовались гематомы.

– Это ещё не всё… к-ха… – он перевернулся на спину и, взяв стальные утяжелители, начал качать пресс.

В этот раз его пределом без чакры стала тысяча… всего лишь жалкая тысяча скручиваний, а его мышцы пресса уже отказывают, их сводит судорогой, в них будто погрузили острые лезвия…

Кое-как покончив с отжиманиями, он выбрал бревно весом в центнер и снова взвалил то на плечи. Теперь ему предстоял забег…

И он оказался чрезвычайно тяжёлым. Ибо до этого базовые приседания забрали львиную долю сил, а также забили ноги до умопомрачения.

Бег оказался настоящим испытанием на прочность.

Он не смог пробежать даже десяток километров. После таких тренировок потолком оказалось шесть, после чего он упал.

Перед глазами все плыло, голова кружилась, воздуха из-за жары в безветренную погоду катастрофически не хватало.

А сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди…

Но он всё равно с упорством барана попытался встать и подхватить утяжелитель:

– Я ещё не закончил трени…

«ИДИОТ! ПРЕКРАТИ! ТЫ ЖЕ СДОХНЕШЬ!» – раздался далёкий голос с рычащими нотками. Голос показался смутно знакомым, но Наруто так и не понял, откуда он доносится, списав это на галлюцинацию от жары.

«Жара – это тоже часть тренировки», – мысленно смирился он.

Вскинув вес, он решил поставить всё на последний рывок…

Он бежал.

Бежал пять минут…

Десять…

Он точно не мог сказать, сколько он пробежал, он давно перестал следить за этим. Как и обращать внимание на боль.

Пот заливал глаза. Дышал Наруто через раз…

«Возможно, что я близок к преодолению своего предела? Возможно, что мне остался лишь один шаг…»

Сердце колотится, будто сумасшедшее. В груди нестерпимо печёт.

ТУ-ГУ-ДУ-ГУ-ГУ-ДУ-ГУ-ГУ-ДУ-ГУ…

«Вот оно… я чувствую…»

ТУ-ГУ-ДУ-ГУ…