Когда появились белые, никто в племени точно не знал, даже старик колдун говорил, что еще при жизни его отца они уже были. О белых знали, но никто их из живущих сородичей и соплеменников Мандарга не видел. Белые были существами, похожими на людей, но не похожими ни на родителей Мандарга, ни на его самого, а значит, странными и непонятными. О них старались даже не говорить, считая, что сам разговор может привести к беде, накликать ее, что означало несчастье и роду, и племени.

Мальчик торопился вырасти еще и потому, что взрослые сами могли управлять духами, а духи могли помочь не только при встрече со злом колдунов, но и с белыми. Так считалось в роде Речного крокодила.

Сменялась жара дождями, и вновь наступала жара. Мальчик рос, и однажды старший мужчина рода Речного крокодила во время очередного сухого сезона подошел к костру, где грелся холодными ночами Мандарга, и сказал его матери:

— Солнце сядет, пусть твой сын придет к горе Нимбува. Уже пора, он вырос.

Мандарга слушал сказанное и не верил. Его не пугала дорога к горе Нимбува, хотя, когда солнце сядет, очень скоро придется идти в сплошной темноте. Хорошо, что дорога известна и в небе светят звезды и луна.

Мать передала слова старшего мужчины отцу Мандарга и добавила:

— Ты пойдешь с сыном или так нельзя?

Отец Мандарга ничего не ответил, а только пожал плечами. Он помнил, что, когда он вырос и тоже должен был уйти к горе Нимбува, отец не шел с ним рядом, но он тогда шел не один. Тогда семь мальчиков сквозь ночь шли к горе вместе. Никто не запрещал отцам сопровождать выросших сыновей, но они должны стать мужчинами, пусть сами найдут свою дорогу, сами пройдут по ней от начала до конца.

Отец не пошел с Мандарга. Мальчик, как только солнце село, рванулся от шалаша в кустарник к горе Нимбува. Он торопился пройти какую-то часть пути, пока не исчезнет день, чтобы увидеть гору. Увидеть и идти к ней прямо, не сворачивая, и в темноте, и в свете луны.

Он вышел из кустарников и обнаружил, что справа и слева от него пять сверстников тоже торопятся выйти на дорогу к священной горе.

Он улыбнулся им и помахал рукой. Мальчики сбились в стайку и пошли молча вместе. Каждый думал о своем, и каждый знал, что рядом друг-сородич. Им вместе не страшно. Они не боялись ни наступившей тьмы, ни шорохов земли, ни птичьих криков в тени деревьев.

Мальчики шли всю ночь. Иногда казалось, что дорога ушла в сторону, но, посмотрев друг на друга, они шли дальше и дальше. Ночь, как всегда, была прохладной, но они не чувствовали холода, так же как и страха.

Появился луч солнца, озарил землю, разрушил ночь, и увидели мальчики, что долгожданная цель — гора Нимбува — еще далека.

В наступающем рассвете идти было легко и даже чуть весело. Весело потому, что они все шестеро были вместе и не просто шли, а бежали к горе; потому, что их ждало что-то необычное, непохожее на однообразие протекавших прежде дней, что-то такое, что должно отделить сегодня от завтра.

Гора приближалась, вырастала на глазах, и вдруг…

Ноги сами остановились. Перед горой стояли странные люди. Лица их разукрашены белой краской, белой краской расписано тело, выделены ребра, позвоночник. Волосы всклокочены, стянуты на висках стеблями травы. В руках каждого мужчины, а в ряд выстроились перед горой мужчины, щит и копье.

Мальчики оторопели и остановили свой бег.

— Подойдите сюда, к подножию горы! — раздалось громко, откуда-то сверху, будто бы из самой горы.

Мальчики стояли в нерешительности, напуганные видом мужчин у подножия, голосом, несущимся сверху. Мандарга первым двинулся вперед, за ним пошли другие. Медленно, очень медленно приближались мальчики к мужчинам. Вот они уже видят отчетливо друг друга. Подняли копья мужчины, и вновь голос донесся сверху:

— Остерегайтесь, будущие мужчины, увертывайтесь, ловите копья. А вы, мужчины, начинайте!

Полетели в мальчиков копья. Мальчики прыгали в сторону, а кто-то пытался перехватить летевшее копье, а кого-то оно сбивало с ног, рассекая тело до крови.

Мандарга легко увернулся от летевшего копья, но не смог его перехватить, и оно пролетело дальше и упало на землю.

— Подними копье, будущий мужчина! — донеслось от подножия горы властно, повелительно.

Мандарга огляделся, думая, что обращаются не к нему.

— Подними ты, Мандарга! — выкрикнул тот же голос.

Мандарга поднял копье. Длинное, стертое временем древко заканчивалось острым каменным наконечником, привязанным корнями и стеблями.

— Иди к нам, будущий мужчина! Идите все к нам! Идите к горе Нимбува!