Под водительством Гунанг-Ванга новые мужчины поднялись в гору к той пещере, у которой спал прошлой ночью Мандарга.

Здесь, в пещере, хранились чуринги — тени живых сородичей Речного крокодила. Чуринги мертвых уничтожали. Но ведь никто не знал, где они…

Мандарга вошел в пещеру вместе со всеми — юными и взрослыми мужчинами. Пещера была большой. Дневной свет не проникал в дальние закоулки, куда направился Мандарга.

Юный мужчина оглянулся — никого нет. Сделал еще несколько шагов вглубь, увидел в темноте за скальным выступом кучу камней: здесь можно спрятать чурингу. Руки нащупали хорошую выемку, пристроили каменную чурингу и закрыли ее камнями. Мандарга, спрятав свою тень — чурингу, осмотрелся. Ему показалось, что сам Гунанг-Ванга мелькнул впереди, но он не придал увиденному значения. Пройдет всего несколько сезонов дождей, и станет ясно, что не зря старик колдун проследил за Мандарга.

Чем провинился мальчик перед колдуном, никто из сородичей не знал, но все видели и понимали, что Гунанг-Ванга ненавидит Мандарга за то, что он смел, умен и ему покровительствуют духи. Мандарга чувствовал ненависть колдуна, но только открыто смеялся и ничего не боялся.

Прошло уже дважды по пять сезонов дождей с тех пор, когда Мандарга стал полноправным мужчиной.

У него прибавилось забот, так как у костра, что горел по ночам перед хижиной, грелись его жена и двое его детей, двое мальчиков. Нередко он покидал с другими охотниками стойбище на много дней в поисках кенгуру или эму. Мало, очень мало становилось животных и птиц в лесах и пустынной степи рода Речного крокодила.

Каким бы трудным ни был поход за добычей, за пищей, как бы долго он ни продолжался, Мандарга, прежде чем присесть у родного костра, специально шел к горе Нимбува, в пещеру — хранилище теней живых, доставал свою чурингу и рассматривал ее. Он не видел на ней никаких трещин, сколов и не мог понять, почему же во время похода, во время преследования подраненного кенгуру ему дышалось трудно, болела грудь.

Так же он поступил и сегодня, когда после удачной охоты его друзья с добычей поспешили к родным очагам, он свернул влево и пошел к горе Нимбува. Солнце шло к закату и легко катилось по небосклону. Мандарга шел не торопясь, зная, что у его костра все будет нормально, что жене и сыновьям выдадут его долю и они успеют приготовить еду к его возвращению. Он знал, что никто не притронется к пище, пока он не вернется. Пока он не вернется. Мысль эта прошелестела в голове, и Мандарга прибавил шаг.

Вот он уже идет по склону. Обходит уступы и в задумчивости останавливается у входа в пещеру. Тишина. Изредка где-то вспорхнет птичка, и опять тихо. Но что это такое? Мандарга вздрогнул: из глубины пещеры долетели странные звуки — какое-то бормотание, всхлипывание, затем треск. Сердце сжалось от неосознанного страха. Мандарга решительно рванулся внутрь пещеры и в слабом луче заходящего солнца увидел трясущуюся от старости фигуру Гунанг-Ванга.

Старик колдун сидел на корточках перед каменной кучей, за которой была спрятана чуринга Мандарга, и, бормоча какие-то заклинания, шарил непослушными уже, старческими руками под камнями. Он явно что-то искал.

Мандарга был удивлен и взбешен. Гневные слова летели с его уст, но их никто не слышал: ни Гунанг-Ванга, ни сам молодой охотник. Оцепенение прошло, и в пещере раздался страшный по своей силе крик:

— Ты что тут делаешь, колдун!

Грому своего голоса удивился молодой мужчина, а старик колдун как будто ничего не слышал и продолжал шарить под камнями. Мандарга поднял палицу — деревянную плоскую боевую дубину — и двинулся на старика.

Колдун радостно вскрикнул, резко встал с пола. В руках у него была чуринга Мандарга.

— Я нашел ее, я уничтожу ее и ее хозяина! — закричал злобно старик и тут же замолк.

Тяжелая палица опустилась на его голову, старик упал и, падая, сильно ударил чурингу о камни. Чуринга развалилась.

Ужас охватил Мандарга — исчезла его тень, его второе «я», и смерть должна немедленно схватить его. Дыхание перехватило, сердце больно сжалось, с огромным трудом он выбрался из пещеры и рухнул у ее входа.

Здесь его нашли жена и сыновья, не дождавшиеся к трапезе хозяина. Они знали, что после охоты Мандарга всегда ходит в пещеру, где хранятся чуринги. Жена Мандарга знала, где эта пещера, в которой хранилась и ее чуринга, перенесенная из хранилища ее рода Ящерицы в хранилище Речного крокодила. Она знала, но она, как и все женщины племени, никогда не видела своей чуринги после обряда посвящения.

Жизнь еле теплилась в мощном теле охотника. Женщина и дети с трудом поволокли его к родным очагам. Их заметили в стойбище и помогли донести Мандарга до хижины. Мужчины бросились искать колдуна, чтобы получить целебные травы, но так и не нашли его. Старые женщины сами собрали листья и коренья, растолкли их, смешали с водой и поили Мандарга два дня и две ночи. На третий день очнулся охотник. Удивленно осмотрелся вокруг: казалось, он не понимал ни где он, ни что было с ним.

Когда наступил период дождей, Мандарга совсем оправился, но никому не рассказывал, что случилось тогда в пещере. Люди на стойбище поговаривали, что колдун, наверное, ушел под землю, и не вспоминали о нем больше.

В конце периода дождей, когда стало ясно, что уже завтра начнется сухой сезон и можно будет пойти на охоту, Мандарга рано утром незамеченным ушел к горе Нимбува. Крадучись и прячась за камни и выступы, он дошел до пещеры и долго стоял перед ней, не решаясь войти внутрь, хотя и пришел ради того, чтобы войти внутрь и увидеть, что же случилось тогда на самом деле и что ему почудилось, показалось.

Мандарга вошел в пещеру. На счастье, утреннее солнце хорошо освещало ее. Охотник подошел к груде камней и увидел растасканную собакой динго кучу костей — все, что осталось от Гунанг-Ванга. Рядом с костями лежали куски разбитой каменной чуринги.