– Тогда я ему все и выдал: и о будущем, и об университете, и о родителях. Помню, я чуть не плакал – так сильно мне хотелось стать бизнесменом, но лицо Рона почему-то расплылось в улыбке. Знаешь, что он ответил? Он сказал: «Рич, дорогой мой, я так рад видеть, как ты горишь своим любимым делом, своей мечтой! Ты со мной почти год, и я не видел в своей жизни еще ни одного настолько увлеченного своим делом человека! Я вижу, как много тебе удалось сделать, хотя ты еще молод и неопытен, но твой огонь изменил мой подход к делу, мой взгляд на жизнь, на то, как можно работать. Иногда я сомневался и не верил, что твои идеи сработают, и некоторые вещи казались бредом. Но потом я слушал сердце и говорил себе – это же я взял его на работу, я поверил в него, а тогда надо идти до конца! И все срабатывало. Не всегда все было гладко, и не всегда все шло как задумано, но ты всегда справлялся и решал проблемы, которые сам и создавал. Ты уже бизнесмен, мой мальчик, талантливый и способный. И для меня будет самой большой ошибкой – пытаться остановить тебя на твоем непростом и великом пути. Я помогу тебе, и оплачу твою учебу. Пообещай мне только, что будешь приходить ко мне в магазин раз в две недели и помогать мне».

– Вот так вы стали богатым? – спросил Джон, сам рассмеявшись от своей наивности.

Богатый Мыслитель улыбнулся в ответ.

– Нет, конечно, не только поэтому! Но Рон помог мне поверить в людей.

В моей жизни бывало всякое. Были и сложности с Роном – потом, когда начали выясняться кое-какие не всегда прозрачные детали его бизнеса, у нас возникли вопросы друг к другу. Мир не черный и не белый. Человек не может всегда быть только хорошим или только плохим. У каждого человека собственная воля и личный интерес, а когда создаешь бизнес или проект, непременно общаешься с людьми. И вот здесь, в самом начале, важно понять для себя – готов ли ты рисковать, пытаться, встречаться с миром? Погрузиться в его разнообразие цветов и оттенков, разрушить свои идеалистические представления о жизни, но при этом никогда не предавать свою мечту? Удерживать этот баланс? Важно ответить себе на эти вопросы сейчас, и необходимо постоянно задавать их себе всю жизнь.

– А какое отношение этот рассказ имеет к тому, что вы предлагаете мне?

Ричард неспешно встал, прошелся по комнате, вернулся в кресло.

– Ответь мне на один вопрос, Джон. Всего лишь на один, и после ответа на него я пойму, был ли мой выбор правильным и смогу ли я передать тебе свою мудрость, как Ученику.

Джон занервничал. Он боялся, что его сейчас попросят сделать что-то постыдное, непристойное, например, заставят выйти на улицу и обнимать прохожих, или продавать незнакомцам по телефону несуществующий товар, или рассказать о том, как обманывал друзей в детстве. После этого ему точно придется встать и уйти, потому что он порядком подустал от таких «тренингов», но не знал точно, хватит ли ему силы воли на отказ. И если не хватит, он точно будет себя потом ненавидеть, а отказаться с каждым разом будет все сложнее и сложнее. Вот чего он боялся – собственного трусливого малодушия, которое пряталось за внешним налетом воспитанности.

– Всего один вопрос. Умеешь ли ты мечтать?

Ричард перевел внимательный взгляд синих глаз со стакана на Джона, и было непонятно – то ли насмешка, то ли трепетное ожидание терялись в его длинных белесых ресницах.

– «Он шутит? Мечтать?»

– Ну-у-у, я, даже не знаю…

Джон опешил от неожиданности, и тут же почувствовал себя первоклашкой, которого застали врасплох у школьной доски. Он точно открывал учебник на этом параграфе, но что там было написано. Он даже невольно зажмурился, мучительно стараясь вспомнить.

– «Мечтать… Там точно что-то было. Господи, уж лучше бы заставили обниматься с прохожими. Конечно! Сон! – горячая волна облегчения окатила его, как на экзамене. – Да!»

Он даже подскочил, как маленький мальчик, которого пробило током радостного озарения.

– Да, да! – оживленно закивал Джон. – Я умею мечтать! И я сейчас вспомнил, что мои мечты были очень похожи на ваши. О детстве, о богатстве, о том, как я хотел изменить мир…

– Ого! – глаза Ричарда распахнулись в ответ, будто приглашая к игре.

В них мелькнул озорной огонек, такой же как в их первую встречу в кафе. Будто под серым пеплом, покрывающим горячие угли, в темноте пробегает живая искра, и понимаешь, что внешнее спокойствие – это только иллюзия, а там, в глубине, горит огонь, раскаляющий материю докрасна. Джон заметил эту странную, едва уловимую особенность во взгляде и мимике Ричарда. Только что он был подобен могучей, древней статуе, холодной и отрешенной, и ни одна мышца не выдавала ни его чувств, ни истинных намерений… Но в редкий, жгучий миг он становился подвижным, взрывался, как литий на воздухе, и искрился невероятной непосредственной радостью и игривостью, которая исчезала ни с того ни с сего в следующую же секунду.

– Так-так, хорошо! Тогда, если ты не против, мы приступим к делу! И по его ходу я тебе все расскажу, согласен? Не будем терять нашего драгоценного времени, – Ричард резко вскочил с кресла, и сейчас от его плавной степенности не осталось и следа.

Пока Джон приходил в себя, Ричард поставил стакан с содовой на столик, стремительно прошагал в дальний угол зала, и, звеня ключами, открыл огромный сейф. Старомодность Мыслителя была на грани фарса, казалось, еще немного, и он откроет портал в прошлое, и окажется, что сам он – современник Теслы или Эйнштейна, и на самом деле какой-то чокнутый ученый, заблудившийся в петлях времен и кротовых нор.

Почти подтвердив невероятные догадки Джона, Ричард достал из шкафа несколько листов бумаги и перьевую ручку. Немного пафосно, но никаких вам специальных гаджетов, отпечатков пальца вместо подписей. Листами оказались страницы договора.

Если в двух словах, то договор обязывал Ученика, то есть Джона, выполнять все указания и наставления Учителя – то есть Ричарда. Указания касались образа жизни, мышления, поведения Джона, и договор предписывал выполнение обязательств обеими сторонами в интересах и ради пользы этих самых обеих сторон. Никаких мелких шрифтов и двояких формулировок в соглашении не имелось – уточнялось лишь то, что указания и наставления Учителя не могут выходить за рамки уголовного и административного кодекса, не должны нарушать личных границ и психологической целостности Ученика, а также вредить его ментальному и физическому здоровью. В случае сомнений и настораживающих изменений в состоянии со стороны Ученика он обязуется незамедлительно сообщить об этом Учителю для своевременной корректировки рекомендаций. Встречи между сторонами совершаются в течение трех месяцев, еженедельно на территории, выбранной Учителем, а далее – один раз в месяц до конца года.