– Тебе нужно поесть. Ты заболеешь, если не сделаешь этого.

За последние полгода она дважды попадала в больницу после обмороков. Она так сильно похудела, что от нее практически остались кожа да кости. Всякий раз, когда я пыталась поговорить об этом с папой, он отмахивался и говорил мне, что ей нужно время, чтобы прийти в себя. Мне не казалось, что она выздоравливает. Она исчезала прямо у меня на глазах.

– Пожалуйста, мам, - уговаривала я.

Она чуть прищурилась.

– Уходи.

Я напряглась, сжав пальцы в кулаки.

– Мама...

Она отвернулась от меня обратно к экрану.

– Не могу смотреть на тебя.

Острая боль, пронзившая мое сердце, вернулась, еще более острая, чем когда-либо, но я ничего не сказала. Я не могла. У меня не было слов, которые я могла бы произнести. Казалось, у меня не было возможности пошевелиться.

Мама руками крепче вцепилась в одеяло.

– Каждый раз, когда смотрю на тебя, все, что я вижу, - это Лейси.

– 2-

Задняя дверь хлопнула, и я побежала через веранду вниз по лестнице. Ветерок хлестал меня волосами по лицу, когда я мчалась к деревьям, но не могла вдохнуть ни капли воздуха в легкие. Это было так, будто ребра слишком сильно сжались. Было невозможно впустить хоть какой-нибудь воздух.

Сосновые ветки хлестали по рукам, когда я бежала по тропинке. Это было глупо, так невероятно глупо - бежать в лес, о котором у тебя не было ни карты, ни знаний, но как только я начала, то, казалось, уже не могла остановиться. Легкие и горло горели, но я радовалась этому ощущению.

Это отвлекло меня от слов, сеющих хаос в сознании. «Не могу смотреть на тебя. Все, что я вижу, - это Лейси».

Я подавила рыдание, едва не врезавшись в дерево. Ноги запутались, и я раскинула руки, чтобы не упасть. Шершавая кора впилась в ладони.

Грудная клетка вздымалась, а бок свело судорогой, когда я выпрямилась. Взгляд заметался по сторонам, перескакивая с одной вещи на другую, пытаясь сориентироваться.

Это было захватывающе, и от вида становилось только больнее. Деревья выглядели так, словно были сделаны из изумрудов, а покрытая мхом земля казалась достаточно мягкой, чтобы на ней можно было вздремнуть.

Звук льющейся воды потянул меня вперед. Я взобралась на насыпь, и слезы потекли по щекам. Я опустилась на землю и стала наблюдать, как подо мной проносится вода - смесь глубокого синего и зеленого цветов, увенчанная белым. Все это смешалось воедино, напоминая мне о хаосе, который жил внутри меня, но еще прекраснее.

Я подтянула колени к груди и принялась раскачиваться вперед-назад. Я сосредоточилась на журчании воды, позволяя ему заглушить эхо слов матери. Если в начале осени было так шумно, я могла только представить, на что это было похоже, когда с гор таял снег.

Лейси бы это понравилось. Она бы потребовала, чтобы мы устраивали здесь пикники, придумывали истории о феях, которые наверняка жили в выдолбленных бревнах в лесу, и строили бы крепость, которая пряталась бы в кустах.

Я могла видеть это так ясно, как если бы она сидела прямо рядом со мной. Ее темно-каштановые волосы каскадом ниспадали по спине, когда она откидывала голову назад от смеха. Мой желудок опустел, боль поселилась там по-своему.

Шум воды был недостаточно громким. Ничего никогда не будет достаточно, чтобы заглушить боль от потери ее.

– Что ты здесь делаешь? Разве не узнаешь границу, когда видишь ее?

Я резко вскинула голову и отползла подальше от глубокого голоса. Солнце, пробивающееся сквозь деревья, на мгновение ослепило меня. Я могла разглядеть только силуэт. Рваные джинсы. Темно-серую футболку, туго обтягивающую мускулистую грудь. Татуировки, выглядывающие из-под рукавов.

– П-п-прости. Я не знала, что это частная собственность.

Он сделал шаг вперед, и его лицо показалось из-за солнечного луча. От такого лица перехватывало дыхание, и ты тупела. Сплошные острые углы и твердые плоскости. И глаза, самые светло-голубые из всех, которые я когда-либо видела. Они полностью сочетались с его волосами, которые были настолько темно-каштановыми, что казались почти черными. Эти почти ангельские глаза поразили меня прямо в сердце. Из-за того, что в них была такая знакомая боль, мне казалось, что я смотрю в зеркало.

– Это не частная собственность, - процедил он сквозь зубы.

– Но ты только что сказал...

Он склонил голову так же, как блондин, будто смотрел на груду кусочков головоломки, пытаясь понять, как они все складываются вместе.

– Кто ты?

Я оглядела лес в поисках кого-то призрака, кто мог бы спасти меня от вопросов этого красивого незнакомца.

– Не думаю, что мне следует называть тебе свое имя.

Он чуть улыбнулся. Это действие показало шрам на его губе чуть сбоку от лука купидона (Лук Купидона - это черта лица, при которой двойной изгиб верхней губы человека, как говорят, напоминает лук Купидона, римского бога эротической любви).