– Если ему не трудно – пускай он заглянет вечером на днях...

Передадите?

– Так и передам.

– Спасибо. Эльза, поймите правильно. Я…

– Я уже всё поняла. И не дам ему повода для скандала. Пускай решает всё сам. Чёрт бы вас побрал.

Эльза бросила трубку.

Сидевший в проходной охранник изо всех сил старался не расхохотаться – он, как и Эльза, тоже уже всё понял.

– Спасибо… – Мария подвинула к нему телефонный аппарат. Ей было ужасно стыдно. А охранник – седой дядька лет под 60 – улыбался ей.

– Маш, ну, ты чего? Нешто я не человек – не пойму? Дело житейское. Удачи тебе. Может, и ты наконец своё счастье найдёшь.

– Вы думаете?

– Конечно! Давно пора!

…Джордж встретил её у ворот фабрики тем же вечером.

– Можно считать, что сегодня – это на днях?

– Она... Она тебе передала?

– «Звонила твоя прекрасная незнакомка. Представилась Марией. Сказала, чтобы ты заглянул на днях». Всё так?

Мария кивнула.

– Куда пойдём?

– Сначала – на колхозный рынок.

Эта мысль пришла в голову внезапно. В школе она была отличницей по домоводству. И вообще-то очень хорошо готовила. Пусть не думает, что у неё бывают только макарошки и водка. Сегодня она сделает свой лучший ужин. А для этого нужны хорошие продукты – свои, домашние, с колхозного рынка. Будем надеяться, хватит денег в кошельке.

– Мари, не надо мне доказывать то, что я и так уже понял! – Джордж слегка обнял её. – Я знаю, что ты самостоятельная и сильная. Поэтому перестань изображать героиню социалистического труда.

Он решительно отобрал у неё довольно тяжёлую сумку с продуктами и сунул ей в карман куртки три червонца – примерно столько, сколько Мария истратила на содержимое сумки. Сегодня она действительно выбирала всё лучшее. Девушка хотела возразить, но вспомнила случай со стольником и промолчала.

– Тебе понравилось?

Их ужин едва уместился на маленьком столе в кухоньке.

– Пока что это лучший ужин в моей жизни! – одобрил гость. После чего посмотрел на неё.

Похоже, он опять всё понял. Сейчас Мария должна будет дать какой-то ответ на главный вопрос. Но боится. Важное решение. Не бойся, говори.

Девушка вышла из кухни, прошла в дальнюю комнату, через минуту вернулась. В руках у неё были две сильно помятые купюры – стольник Джорджа и четвертак.

– Джо, я должна тебе рассказать. Надеюсь, тогда ты поймёшь меня правильно. Знаешь, что это?

Она положила на стол четвертную.

– Билет Государственного банка Северного Союза Социалистических Республик в двадцать пять марок. Или, проще говоря, четвертак.

– Я храню эту деньгу уже восемь лет. Помнишь, я тебе рассказывала про своего первого, учителя физики? Когда он понял, что совершил ошибку, связавшись со мной – он попытался расстаться поприличнее. А вышло наоборот. Понимаешь, он меня воспринимал как маленькую детдомовку, которую шоколадками не накормили. Поэтому он дал мне четвертак одной бумажкой и сказал – купи себе в утешение ящик леденцов. Типа, пошутил. А я... В каком-то подвале я рыдала от унижения. Я его полюбила, а он… как так можно?!

Сейчас на глаза Марии тоже навернулись слёзы.

– Так значит, когда ты увидела мой стольник…

– Да. Это было очень больно. Только потом я поняла, что это подарок дорогому тебе человеку. Что я чем-то очень тебя зацепила. Но я сейчас не об этом, Джо. Тогда, с физиком... Я тоже всё поняла. И то, что вот это – она показала на четвертную на столе – была не подачка малолетней проститутке, я тоже поняла. И вообще – выяснилось, что я умею переживать очень сильную душевную боль. И поэтому... Пойми меня правильно. Если что – я сумею тебя выставить, даже если сначала полюблю. Мне будет очень больно, но я уже такое переживала. И ещё раз переживу. Ты меня понял?

– Вполне.

– А условие у меня будет только одно.

Мария подняла голову и посмотрела Джорджу прямо в глаза.

– У тебя не должно быть никаких других женщин кроме меня.

Она взяла руку Джорджа в свою. Рука Марии подрагивала от волнения.

– Ты меня понимаешь?

– Да, Мари, вполне.

– Тебе надо подумать?

– Нет. Если ты хочешь ответ прямо сейчас – то пожалуйста.

– Хорошо, говори.

– Номер раз. Как ты уже заметила, источник моего дохода, – это художественная резьба по дереву. Причём все эти чёртики из коряг, которых я продаю интуристам по червонцу за штуку – это так, развлечение. Основное – это портреты на дереве. Людям нравится, и они платят за это настоящие деньги. Позировать мне может не каждый заказчик. Многое я делаю по фото. Поэтому у меня постоянно будут при себе фотографии молодых красавиц. И я не позволю даже тебе устраивать по этому поводу сцены ревности и выносить мне мозги.

– Как ты говоришь, принимается. Что под номером два?

– Номер два. Зачем мне какие-то другие женщины, если ты согласишься дать мне то, что я хочу?

– И чего же ты хочешь?

– Несколько маленьких слабостей, которыми я не злоупот-ребляю, но и отказываться от них не хочу.

– Так… и что там?

– Номер раз. Мне очень нравятся женские ножки и ступни. Особенно такие красивые, как у тебя. Поэтому ты будешь позволять мне их целовать и время от времени будешь доводить меня до блаженства своими ступнями.