— Тебе точно все нравится, Кать? Если что не так, говори, сразу же изменят! — спрашивает, когда презентация заканчивается.

— Да-да, причем в любой момент, — вторит ему организатор.

— Нет, все замечательно.

Все и правда замечательно.

Попрощавшись, мы выходим из кабинета, держась за руки. Игорь помогает сесть в машину, целует в щеку.

Когда завожу мотор и уезжаю, почему-то чувствую облегчение.

Погружаюсь в работу. Вторник. Встречи, переговоры… Кольцо снова и снова притягивает взгляд, бриллиант сверкает даже в тени.

Дома набираю ванну. Выливаю половину флакона розовой пены и погружаюсь в ароматное облако. Закрываю глаза. Почему мне так…

Когда выходила за Стаса, не сомневалась, и вот что потом вышло.

Одно не гарантия другого как бы.

А теперь…

Включается телефон. Вытираю руку и беру его с полочки.

Jaguar: «Я у тебя под домом, выходи».

Открываю рот, потом закрываю. Сердце вмиг разгоняется, дыхание перехватывает.

Ты надеялась, что после того признания он не напишет, да, Кать?

Katerina: «А я дома у Игоря».

Надо было соврать что-то другое. Например, что Игорь у меня. Но сообщение уже прочитано.

Jaguar: «У тебя свет в окнах и машина под домом. Выходи, поговорим».

Katerina: «Я не хочу с тобой говорить».

Jaguar: «Ладно. Буду стоять и ждать, пока не захочешь. Узнают меня и мою тачку — даже лучше будет».

Кому лучше? Вряд ли мне!

Торопливо смываю с себя пену и вытираюсь, радуясь тому, что не мочила волосы. Их я мыла только вчера, так что вид вполне нормальный. А вот макияжа ни капли.

И что с того? Тебе не плевать, что он подумает.

Завернувшись в полотенце, подбегаю к окну. Мустанг у парадного стоит как миленький. И еще так, что к самому парадному не подойти. Хорошо, что поздний вечер, большинство людей уже дома.

Сигнал клаксона разрывает тишину. Вздрагиваю.

Katerina: «Прекрати!».

Jaguar: «Выходи!».

И еще один длинный сигнал.

Katerina: «Дай хоть одеться».

Jaguar: «Похоже на приглашение».

Кое-как разбираю пальцами волосы, быстро крашу брови и ресницы.

Белье, чулки, платье. Ты совсем дура? Платье темно-синее по колено, oversize. А чулки… Что ж поделать, если вместо колготок я ношу весной их. Мокасины. Кожанка.

Выскакиваю, как ошпаренная, и бегу вниз по ступенькам. У выхода замедляю шаг.

С колотящимся сердцем медленно открываю дверь парадного и выхожу.

Иду к машине. Сажусь на переднее пассажирское и громко хлопаю дверью. На лице Яра мелькает едва заметное недовольство. Что, чемпион, бесит, что «обидела» твою машинку?! Так давай, скажи об этом!

Честно говоря, мне тоже жаль «обижать» эту ярко-красную красавицу.

Яр смотрит на меня и улыбается. Синяки на его лице потемнели, отек слева такой, что глаз открыт не полностью. И вообще Яр выглядит ужасно уставшим. Как же ему, наверное, сейчас больно.

— Привет, дикая кошка. Можно просьбу? Надумаешь бить, давай по правой щеке, ладно?

И подвигается на сиденье, подставляя правую щеку.

— Тебе бы дома отлежаться, а не по улицам гонять.

— Скажи еще раз, — смотрит в глаза, и я чувствую, как теряюсь в глубине его глаз. — Прям как жена.

Фыркаю.

Жена. Угу. Будущая жена не его.

— Как тебе бой? — говорит после паузы. — Понравилось?

— Я не смотрела. Не люблю такое!

— Как так, работаешь с бойцами, а сами бои не любишь? Или это только против меня предубеждение?

— Я защищаю интересы клиентов, Яр, и только. Что не означает обязательную заинтересованность в сфере, в которой это происходит. А против тебя у меня нет предубеждений. Я просто очень хочу, чтоб ты оставил меня в покое.

— Да? — придвигается ближе.

Синие глаза медленно скользят по моему лицу и останавливаются на губах.

Он тяжело дышит, мощная грудь часто поднимается и опадает под зеленым регланом.

Запах-его личный-без капли парфюма забирается в ноздри, окутывает, кружит голову.

— Да, Яр!

— Это не так. Я же вижу, что тебя тянет ко мне.

Большой палец проводит по губе. Осторожно, едва касаясь, гладит.

— Тянет, Яр. Но я не животное, понимаешь? Притяжение — это не все. Не повод предавать, не повод разрушать нечто гораздо большее.