– Значит, он – коллективный.

– Я не знала, что ты такой противный, – сказала она и повернулась к стенке.

Витя думал, что она плачет, но вскоре послышалось сопенье, и он понял, что Лиза опять заснула.

Не без волнения Витя встречал тестя в аэропорту. Он не виделся с ним ни в день свадьбы, ни после свадьбы. Никандр Иванович лежал в загородной больнице МВД, как на курорте, где ему измеряли давление, делали массаж, купали в ваннах, кормили, как вепря на откорм, а затем выдали путевку в Сочи, в один из престижных санаториев.

Витя знал, что тесть ненавидит его, и ничего хорошего от этой встречи не ждал. Полковник и вчерашний рядовой полиционер волею судьбы будут отныне жить под одной крышей, а его единственная дочь, такая красивая и такая талантливая, отдает этому голяку свое тело и еще делает вид, что чрезвычайно довольна. Она же благодаря своей внешности достойна дипломата, а дипломаты, конечно, держат служанок.

В шесть вечера самолет приземлился, тесть спустился по трапу, толстый и огромный, как откормленный бык, и увидел своего нелюбимого зятя, худого как щепка и сонного, как муха. Значит, мусолит ее всю ночь, подлец. Никандр Иванович даже не стал здороваться, а просто прошел в зал, где выдавали багаж, а Витя покорно, как слуга, последовал за ним. Тут он схватил самый тяжелый чемодан и поволок к стоянке такси.

Ехали молча через весь город, тесть только сопел и все время глядел в окно. Он сел рядом с шофером, а Витя, как денщик, – на заднее сиденье.

– С возвращением вас, Никандр Иванович, – сказал Витя, когда они оба вышли на площадке перед домом. – Как вы отдохнули?

– Не твое дело, – буркнул он. – Присосался, комар.

– Я вам не комар, и вы не смеете меня оскорблять. Я сейчас соберу чемодан и уеду от вас, – с достоинством сказал Витя. – Знаете, бывает, что и комары попадаются: присосутся к яду, а потом дохнут…

– Я тобе хребет сломаю. Совратил девчонку, теперь сиди не рыпайся. Я ее за дипломата прочил, но она предпочла тебя, голяка. Ты молиться на нее должен.

– Папульчик! Как я тебя ждала! – восторженно произнесла Лиза и бросилась ему на шею. – Я счастлива, папульчик. Твоя дочь счастлива. К чертям этих дипломатов. Мы любим друг друга. И Витя, он на все готов ради меня.

– Можешь не рассказывать, – сказал отец. – Собери на стол. Так уж и быть, я выпью за твою свадьбу. Извини, не смог присутствовать.

– Ну, солнышко, – обратилась она к мужу, – оккупируй кухню, почисти картошечки, пожарь нам с папой. Ты такой чести не удостаивался раньше никогда. Верно я говорю, мой пупсик голопузый? Кухоньку приведи в порядок, намочи тряпку и поелозь по стенам или там по полу, и сама не знаю, но чтоб чистота идеальная была. Кровати ты уже убрал? Убрал, мой пупсик. Давай картошку… изжарь ее всю и на стол подай. Пусть видит отец, как ты меня любишь, как ухаживаешь за мной, на что ты способен. Это очень важно, ты понимаешь это, мой дорогой…

– Раб.

– Пусть и раб, какая разница, лишь бы папульчик мой был доволен.

– Кончилась картошка еще вчера, – сказал Витя.

– Ну и что? Ноги в руки – и бегом в магазин, пока он не закрылся. Давай, давай, давай. И еще там купи чего-нибудь. Ну ради меня и тестя.

– Деньги кончаются.

– Вот тебе деньги, – сказал Никандр Иванович.

Витя вернулся с полной сумкой. Лиза красила брови, а потом принялась за ногти.

Витя побежал на кухню чистить картошку. Вскоре пришел и Никандр Иванович. Он достал банку тушенки и, когда картошка основательно поджарилась на сковородке, забросил ее туда, открыл две банки со свежим салатом, извлек икру и вяленую рыбу. Сели к столу.

После второго или третьего стакана тесть заговорил:

– Значится, руководствуясь решением партии и правительства… Эх, не то совсем… Я, понимаешь, партизанил в лесах Белоруссии. Как только начнутся каникулы – я вас поведу по местам боев. Лиза, тебе надо браться за перо. Пора написать книгу о том, что я пережил. Твоему муженьку тоже надо переходить на прозу. Проза – это вещь. Что он какие-то стишки карябает? Стишки – это полная ерунда. Опосля Пушкина нечего браться за сочинение стихов. Ты, Лиза, будешь обучать его прозе. Даже если он хоть одну страницу тебе напишет – уже хорошо. Что так зря болтаться? Весеннюю сессию вы уже оба сдали?

– Папочка, я тебя ждала. Позвони ты там этому новому декану Макаровой. Ты знаешь, она просто дура. Я все семинары посещала аккуратно, у меня там пятерки есть, зачеты и так могли бы выставить, а экзамены я пойду сдавать только после твоего звонка. Позвони, папульчик, а?

– А твой муж все сдал?

– Так точно, Никандр Иванович, все, – сказал Витя, гордо вскидывая голову.

– Тогда почему жене не помогаешь? Курсовую бы за нее написал, латынь перевел, аглицкий, ишшо там какие предметы есть. А, матьерьялизм, кретинизм и прочая наука. Я своей жене помогаю консервы закручивать, а ты помоги ей сессию сдать. Я позвоню, конечно, нет проблем, но вам и самим надо шевелить задницами.