Когда община в ее услугах не нуждалась, тогда все внимание она сосредоточивала на нас, своих детях. Мы опасались школьных каникул — вдруг мать скажет:

— У этого ребенка прыщи, ему следует дать начальную дозу!

И тут же она преподносила порцию касторового масла, неприятный привкус которого гасился подогретой ложкой и кусочком сахара.

Мы знали, что грипп лечится стручками сенны с имбирем.

Лекарство из аралу — самое слабительное из всех слабительных, применяют в виде отвара, так и в пилюлях. Мать всегда держала большой запас этого снадобья и частенько угощала детей сладким шариком из этого растения. Прежде чем давать его ребятам, она обливала шарик медом. В конце концов все эти средства были не так уж плохи. Например, эффективный отвар аралу приводил нас в восторг, но сколько стоило хлопот, чтобы приготовить это снадобье: тщательно отмерить дозу, долго варить и затем в определенный день выпить одну чашечку отвара на ночь с лечебной солью сахинда-луну, а другую — без соли.

ДРУЗЬЯ И СОСЕДИ

В Синадхае мы, дети, были очень близки к миру животных и насекомых.

Конечно, домашние животные — собаки и кошки — находятся в полной зависимости от воли людей, и они могут погибнуть, если мы предадим наших ‘братьев меньших, отчего сами потеряем многое — не получим полного восприятия мира. Да и созданы они, чтобы своим теплом согревать наш семейный очаг.

Однако есть и такие, которые приходят к нам без приглашения: это и пауки, и муравьи, и бабочки, и москиты, и комары, и множество других всевозможных созданий. Некоторые из них держатся темноты, другие летят на свет, а он несет им гибель. Так, крысы и хорьки обитают в крыше, и, несмотря на всю свою осторожность, шумят и возятся по ночам, создавая иллюзию присутствия привидений.

Если муравьи находятся постоянно в движении — они непрестанно куда-то спешат, то садовые ящерицы в своем прекрасном наряде застывают словно статуэтки. А тут еще и крысы, которые каждую ночь пытались перехитрить отца и похитить у него маниоку[20].

Мы были благодарны летучим мышам не только за то, что наслаждались их ночными полетами, но и за предоставленную нам возможность пользоваться найденными на земле под их гнездовьем остатками их добычи: плодами дхомба, удобными для наших игр и забав, и коттанг, чья сочная сердцевина весьма вкусна.

Нежелательными гостями в нашем саду были плодовитые улитки. Они совершали нашествия на цветы и овощи, и, подобно армии вандалов, опустошали все на своем пути. Какое счастье, что у нас еще был петух-фазан, который решительно сокращал армию улиток. Мы слышали, как он удовлетворенно клекочет и отрыгивает, и понимали, что петух-фазан на их пути, и это приносило некоторое облегчение.

Нас мучили термиты. Они обитали не только на дворе, но и в доме. Стоило на свой страх и риск, оставить на полу книгу, ящик или коробку с лекарствами, как за одну ночь все превращалось буквально в труху. Термиты, «работая» под покровом ночи, показывали изумительное мастерство по уничтожению деревянных предметов, столбов, оград и даже деревьев.

Когда я увидел геккона[21], он был лишь вполовину своего обычного размера. Кто-то, закрывая окно, прищемил ему хвост. Геккон рванулся, и хвост оторвался и долго еще трепетал на полу. Я часто подолгу наблюдал за жизнью гекконов, особенно в зимний сезон, в декабрьские дни, ближе к Рождеству, когда появляются миллионы термитов, к тому времени уже приобретших крылья. К декабрю они становятся такими разжиревшими и пятнистыми и такими противными, словно кабарагоя, или, сокращенно, кабара, — крупная ящерица, родной брат Гаргантюа.

Хотя кабара обитает в болоте, тем не менее старается держаться поближе к жилью. Ведь человек снабжает ее самым вкусным из того, что она любит:, яйцами и цыплятами. Помню, в дальнем конце двора поднималась возня, слышались треск, грохот, шуме Кудахтали куры, и возбужденно лаяли собаки. Это кабары совершали свой очередной набег в курятники. Они редко уходили без вознаграждения!

Кабара — одиозное создание. С крошечными, словно бусинки, глазками и раздвоенным языком она передвигается медленной переваливающейся походкой. Подолгу стоит неподвижно, дерзко высунув язык, пока не припугнешь ее палкой или камнем. Только так можно заставить это существо убраться восвояси.

Случается, что собаки удерживают их у водоема, тогда они начинают защищаться и решительно орудуют хвостом, словно хлыстом, который больно ранит. И если бы наша Мики могла говорить, она поведала бы о всех своих болячках, которые получила в столкновениях с этой ящерицей.

Она известна еще и умением заглатывать змей целиком. После этого она часами лежит на мелководье, переваривая живую пищу. Именно поэтому мы и терпели этих созданий. Лишь став взрослыми, узнали, что эти животные занесены в Красную книгу.

Кабара вовсе не неуклюжая, злобная и вороватая, как думают некоторые. Она любит и сухие места, где можно погреться на солнышке и полежать на камнях днем, но устраивается на отдых только там, откуда легче всего добираться до своего укрытия. Бывали случаи, когда, напуганная собаками, она карабкалась на дерево и пряталась в его зелени, а преследователи лишь беспомощно лаяли на земле.

Из всех видов многоножек, обитающих на юге, я хорошо помню сороконожек. Мы искали одну, а нашла нас другая, похожая на авторучку — тело у нее было черное, блестящее, цилиндрической формы. Обычно эта сороконожка предпочитала слабый свет, но и тогда ее можно разглядеть движущейся словно трактор в неизвестном направлении. Если тронуть ее пальцами, она начинает медленно сворачиваться, как бы приглашая отбросить ее одним щелчком в сторону. Тогда, перевернувшись, она медленно разворачивается и следует своим прежним путем. Сороконожка часто спускалась на нас ночью, производила небольшой переполох и исчезала. Ну и суматоху она устраивала: кто-то будил нас, кто-то что-то искал под подушкой и матрасами!