— Ваши ошибки — ваша проблема. Хорошенько подумайте над предложением, которое собираетесь мне сделать. Не надо перекладывать вину на чернь. Вы сами ослабили хватку, годами упивались своей жадностью, а скупой платит дважды, и очень часто собственной головой. Ваши пока на плечах. Думайте.

И под аккомпанемент гнетущей тишины я покинул зал. Эхо наших шагов разносилось по коридорам дворца, словно победный марш. На выходе нас встретил превентор из когорты Клестуса.

— Центурион велел передать вам, что тело нашли.

— Отлично, — кивнул я.

Речь, разумеется, шла о трупе того негодяя, что сыпанул яду сагиттариям Двадцать Первого. Полагаю, его прикончили свои же, чтобы обрезать нить, ведущую к ним. Посмотрим, удосужились ли они выжечь тень. Если нет, их ждет сюрприз.

Где-то через полчаса в одной из башен обвода городских стен я уже склонился над обезображенным мертвым телом. Превенторы хорошо постарались. Труп пытались сделать неузнаваемым. Отрезали нос, уши, пальцы, собирались расчленить, но видимо кто-то спугнул убийц. Отрубили только левую ногу по колено. Затем тело бросили в водосток серого квартала, но оно зацепилось, и течение не унесло его в море. Трупу сильно досталось, но тень была цела. Сосредоточившись, я увидел, как проступают контуры призрачного образа. Мог теперь увидеть прижизненный облик канртенца. Узкое, болезненное лицо, грязно-седые волосы, бесцветные глаза. Худой, невзрачный, с выбитым передним зубом. Жалкий человечек проклятого города, посмевший загубить героев.

— Ты слышишь меня? — спросил я, заглядывая в призрачное лицо, взгляд которого был рассеян.

— Подождать… Я смогу уехать, — шептал призрак. — Сорок пять серебром. Птичий город. Я уплыву. Берска. Я смогу.

Мертвые глупы. Так говорила мне Арамиа, и я сам мог в этом убедиться. Тень канртенца завязла в полусне предсмертных мыслей. Он, похоже, чего-то ждал незадолго до своего убийства.

— Кто заплатил тебе? — на всякий случай спросил я. — Сорок пять серебром заплатили? Хотел уехать на эти деньги?

Я пытался цепляться за фразы, которые он мне говорил. Возможно, получится пробудить в его памяти нужный ассоциативный ряд.

— Сулим. Красотки. Храмы любви. Убили Хену. Имперские скоты. Черви. Я должен подождать…

Надо запоминать имена и названия. Берска, Хена. Пусть Клестус все это проверит.

— Убили Хену? Имперцы?

— Хена. Тупая сука. Хена. Скучаю. Пошла под Тень Двух. Хена. Забыть. Надо уехать и забыть.

Тень Двух? Заведение или какой-то квартал? Тоже надо будет уточнить.

— Добавь рыбью горечь, — продолжал призрак. — Вот тебе. Пусть скоты подвергаются.

Рыбьей горечью назвали яд, который был использован для диверсии.

— Кто дал тебе отраву? Кто дал горечь?

— Верить? Нет? Обманут. Да. А что терять? Суки.

По итогам общался с мертвым отбросом Канртега раза в три дольше, чем с элитой проклятого города. Я проявил максимум терпения, выслушивая однообразные ответы мертвеца. Он же балансировал между сладкими мечтами о теплом Сулиме и страхом подставы. В его сознании мечты перевесили опасность. В реальном мире ублюдка искромсали и бросили в тоннель водостока.

Я извлек из потоков сознания множество названий, которые передал Клестусу. Возможно, по этим обрывкам нити удастся-таки вытянуть следующее звено заговора. Пока выжигать тень ублюдка не будем. Он может ещё пригодится.

«Как же этот город утомляет», — пожаловался мне Фальвус. — «Как стоячая вода собирает все болезни, так и канртегцы впитали в себя худшие черты людского рода. Их сердца больны подстать телам. Отдохните от холодных камней и ступите на палубу из славного итирийского дерева. Приглашаю вас вместе с окружением и сыном на ужин».

«Благодарю. Если дела отпустят — непременно».

Я вернулся в свой бастион, где-то какое-то время из режима стратегии проверял безопасность размещения легионов. Меры предосторожности следовало усилить. Особенно это касалось обеспечения водой и провиантом. Исполнитель мертв, но до заказчиков мы пока не дотянулись.

От проверки постов меня отвлекла Орина. Она через охрану попросила срочной встречи. Я дал согласие, предвкушая интересный разговор. Предчувствия меня не обманули. Девушка старалась полностью скрыть свое волнение, но я ощущал, как напряжен ее голос. Под серыми глазами от усталости залегли глубокие тени. Такие же мрачные, как тьма канртегаких подземелий.

— Мне нужно с вами поговорить.

— Ну вот он я. Михаир Лиардиан собственной персоной.

— Вы были на заседании Совета? — настороженно спросила девушка.

— Был. Зашел ненадолго, сказал пару гадостей и отправился разглядывать трупы.

— Они ведь хотят использовать ваши легионы для подавления восстания.

— Рад, что ты не спрашиваешь, а утверждаешь. Это очевидный факт.

— И будут предлагать сокровища. Плату за карательные меры.

— Я не наемник.

Орина сделала небольшую паузу, видимо набираясь решимости, а затем ответила: