– Ты что, подсматривала за нами? – вспыхнул Денис.

– Нет. Ты ж сам меня ведьмой назвал. Вот я и чую ведьминым чутьём: не тешитесь вы с тех пор, как вернулись из Томбу. А ведь друг к другу не охладели!

Ни Денис, ни Варвара не решились ей ответить. Оба молча сидели, понурив головы.

– Не охладели! – повторила Инжаня. – Вон как ты, Денясь, вчера Толгу приревновал! Ко мне, а не к мужику какому-нибудь! Значит, жена тебе по-прежнему дорога.

– Зачем я пил с Василием?! – горько вздохнул Денис.– Спьяну много лишнего наговорил, вот Толга и обиделась. Корю себя за это.

– Нет, причина глубже, – возразила Инжаня. – Виноват дух раздора – сялгадома! Он любит шумное застолье, как в той харчевне. Любит пиры и попойки. Как узнает про веселье, так и прилетает, чтоб поссорить людей. В нём причина!

– Что ж теперь делать? – робко спросил Денис.

– Сялгадома пришёл из Тона ши, и его нужно отправить назад. Тогда в вашей семье опять воцарится согласие. Снимайте панары! Я их постираю, а ты, Денясь, наколи щепок. Тем самым топором, которым вчера хотел меня зарубить. Потом разожги самовар.

Муж и жена послушно стянули с себя рубахи и отдали Инжане, которая сразу же побежала с ними к Челновой.

Вернулась она, дрожа от холода, бросила на лавку мокрые панары и принялась дышать на красные от ледяной воды пальцы. Самовар к этому времени уже стоял на столе.

– Молодец! – похвалила Дениса Инжаня. – Можешь быть спорым, когда захочешь.

Отогрев руки, она повесила мокрые панары перед печью, взяла из шкафа мёд и пачат, села за стол.

– Утомилась я, совсем утомилась! – вздохнула она. – Сил уже нет…

Денис не понял, к чему это сказала Инжаня, а Варвара сочувственно посмотрела на неё. Всё поняла. Оз-ава поймала её взгляд и испугалась: «Не расскажет ли Толга мужу о моей болезни?» Чтобы поскорее отвести разговор, она спросила по-мокшански:

– Толганя, чего ты мёд не ешь?

– Не хочется, – ответила Варвара. – Разлюбила его запах и вкус. Вот были б у тебя мочёные яблоки…

– Кисленького захотела, – лукаво подмигнула ей Инжаня. – Что ж, принесу сейчас яблочки из бохаряма.

Она накинула шубку, вышла во двор и скоро принесла миску с мочёной антоновкой.

– Ешь хоть все! Не стесняйся, ежели так хочешь.

Подвинув яблоки поближе к Варваре, она сказала ей по-русски:

– Видишь, каким Мина был верным! Женился на красавице-богине, а покойную Полё не забыл. Так и не полюбил Ведь-аву… Как думаешь, Денясь бы так смог?

– Ведь-ава чертовка. Трудно полюбить чертовку…– ответил за жену Денис, хотя и не понял, о какой Полё зашла речь.

– Ведь-ава не чертовка! – мягко возразила Инжаня. – Когда-то вы, рузы, звали её Мокошью и поклонялись ей как богине. Тогда вы ещё не верили в Тройцю: ни в огненного демона пустыни, ни в его распятого сына, ни в Святого Духа.

– Кого ты назвала демоном? – ужаснулся Денис. – Неужели Бога-отца?

– А кого ж ещё? Когда-нибудь ты откажешься от него. Не тряси головой! Ты ж грамотный. Вот и прочти вашу священную книгу.

– Читать не люблю, но Евангелия одолел…

– Так я не про них, а про Ветхий Завет. Ах да, вам же его попы не позволяют читать! Даже в руки не дают. Так я тебе его подарю, ежели пообещаешь, что осилишь.

Денис опасливо посмотрел на Инжаню и… кивнул: ему любопытно было посмотреть, что написано в запрещённой мирянам книге.

– Дам я тебе его, дам, не сомневайся даже, – посулила Инжаня. – Прямо сегодня. Открой там Исход и найди слова: «Обличие же славы Господни яко огнь пламенуя на версе горы». Прочти внимательнее и задумайся, что же это за Бог у вас такой.

– Какой уж есть, – недовольно бросил Денис. – Другого нам всё равно не дадено.

– Это почему же не дадено? – удивилась Инжаня. – Когда-то вы верили в других богов. Тех же, что и у нас. Токмо звали вы их иначе…

Денис недоверчиво посмотрел на Инжаню. Ну, откуда она всё это узнала? Наверняка придумала! К тому же, ему претил разговор о языческих богах: он хоть и не был сильно верующим, но всё-таки родился в христианской семье и был крещён в младенчестве.

– Русские даже в глухих деревнях тех богов забыли, – сказал он. – Не можешь ты ничего о них знать.

– Да нет, знаю! Потом скажу, откуда, а сейчас у нас есть дела посерьёзнее. Прогнать надо сялгадому, чтоб у вас с Толгой были совет да любовь! Чтоб ты любил её до самой смерти, как Мина свою Пелагею.