— Мам? — позвала я, стучась в её спальню.

— Войди! — раздался сиплый голос.

Она села на кровати, сонно потирая переносицу.

— Привет, мам!

— Ты где была? И что за маскарад?

— Мне так много тебе нужно рассказать… Ты, скорее всего, не поверишь, но завтра услышишь новости и поймёшь, что я не сошла с ума. А пока просто выслушай.

И я рассказала обо всём, что произошло после новогодней ночи, не упуская деталей, а потом до кучи вывалила всё, что так давно наболело. За окном давно забрезжил рассвет, а мы говорили и говорили. Не знаю, верила ли мне мама или нет, но слушала очень внимательно. Впервые в жизни.

— Не думаю, что мы ещё увидимся, — обняла я её, прощаясь. — Я бы хотела, чтобы ты была счастлива. Знаю, что отношения у нас всегда были непростые, но верю, что… что ты любишь меня, как умеешь.

По нашим лицам давно текли слёзы, но мама не ругалась. Обнимала меня и, кажется, планировала звонить в психушку. Но не ругалась.

— Прости, Марин. Я же как лучше хотела… Не хотела, чтоб ты осталась одна с ребёнком на руках в восемнадцать лет, как я. Не хотела, чтоб тебя обманули и бросили. Хотела, чтоб ты образование получила, человеком стала…

Мама погладила меня по волосам и обняла. Мой рассказ её, конечно, огорошил, и сейчас она со скептическим любопытством разглядывала мой наряд и кокошник. Ровно до того момента, как в комнате со стуком появился Дед Мороз под ручку с Владом. Тут у мамы приоткрылся рот, и она широко распахнутыми глазами воззрилась на незваных гостей.

— Извини, Маруся, мы тебя потеряли и заволновались, — сказал князь.

— Я хотела с мамой попрощаться, — объяснила я. — Куклы все уже раздала.

— В таком случае извините за вторжение, — князь галантно поклонился моей маме и представился: — Я — Влад Кощеевич Бессмертный, ваш будущий зять.

Мама посмотрела на меня с таким шоком в глазах, что я даже немного устыдилась. Нельзя так родителей волновать. Ладно, ничего, она у меня молодая, инфаркт ей точно не грозит.

— Нам пора уходить? — спросила я Влада.

— Да. В городах начались беспорядки. Группы, что на природе действуют, ещё останутся. А со школами возникли сложности. Воскресенье сегодня, оказывается, — усмехнулся он. — Но ведьмы хорошо постарались в больницах, сил ни у кого из них почти не осталось. Так что возвращаемся. А это вам подарок, как моей будущей тёще, — он протянул маме небольшую шкатулку, и она приняла её дрожащей рукой.

— Ты лучше сегодня на улицу не ходи, целее будешь. Ну, прощай, мам! — я посильнее обняла её напоследок и подошла к Владу.

Дед Мороз стукнул посохом, и мы оказались в переулке между гаражами, слякотном и незнакомом, где уже ждала Снегурочка. У одной из стен воздух едва заметно рябил, обозначая канал, и мы уверенно вошли в него. Вышли, правда, не очень удачно — в овражек с жидкой грязью на дне, но к нам тут же кинулась подмога из свиты Государя Василия Бессменного.

Ноги увязли в грязи, но, игнорируя это, мы синхронно задрали головы к небу, где на лазурном своде почти затянулась страшная чёрная трещина.

— Как все прошло? — еле слышно спросил Государь, поправляя массивную шапку. — А у нас тут ива зацвела.

— Всё прошло успешно. Отчёты — послезавтра на Большом Вече. Часть групп ещё не вернулась, останется до завтрашнего вечера. Сейчас они активно отрабатывают сбегания при виде оберегов. Особенно хороши в деле оказались болотницы. За ними же ещё и мокрые следы остаются…

Влад довольно улыбнулся, вдруг подхватил меня за талию и принялся кружить. Я радостно засмеялась, разглядывая его посвежевшее и помолодевшее лицо.

— Неужели у нас получилось? А как же пророчество? — спросила я, когда он наконец меня отпустил.

— А что пророчество? — раздалась певучая трель из ветвей цветущей ивы, где сидела золотая птица с прекрасным девичьим лицом, на голове которой сияла корона. — Оно гласило: навомирянка Марина отдаст жизнь Явомирью и тем вернёт ему волшбу. Волшба возвращается. А коли ты третий раз вернулась в Явомирье, на этот раз навсегда, то и жизнь ты, получается, нашему миру уже отдала…

Я ошеломлённо поглядела на Влада, но тот лишь усмехнулся.

— Да-да, так и гласило. Теперь всё верно, — он обнял меня за плечи и повёл в сторону лошадей, но в последний момент обернулся к соратникам: — Ждём вас послезавтра на Большом Вече. А пока все вернувшиеся могут отдыхать.

Влад усадил меня в седло и обратился к любителю Юнга:

— Раджа, останься пока тут. Группа домовых ещё не вернулась. Не в службу, а в дружбу — привези обратно деда Постеня.

Конь величаво кивнул, а потом заговорил:

— Любовь — это не сумасшествие. Уместно ли вообще здесь слово «ум»? Это и свет, и тьма, конца и края которым никогда не будет. И никому не избежать этой таинственной силы.