– Баашалийя наверняка все еще разгорячен после своей битвы. Поэтому он такой теплый.

Чуть раньше, когда они уже обработали раны Баашалийи, воспользовавшись мазью из целительской сумки Крайша, Никс успела поведать Даалу некоторую часть их истории – в первую очередь касательно столкновения с рааш’ке, – хотя и не была уверена, много ли он понял. А еще представила остальных, пусть даже и чувствовала, что голова у него и без того основательно перегружена – правда, не то чтобы могла его в этом винить. Джейс буквально засыпал Даала вопросами, пытаясь понять все сразу – его историю, на что похожа жизнь здесь, внизу, и так далее, и тому подобное.

Наконец Никс отвела Даала в сторонку, чтобы дать ему немного прийти в себя. Это позволило остальным заняться шлюпкой и оценить, что делать дальше. Хотя Грейлин все равно редко позволял себе отвести от нее озабоченный взгляд.

И все же это вроде помогло. Даал стал более раскованным, даже любопытным, задавая вопросы о Баашалийи и о том, откуда они сюда заявились. И опять она постаралась изъясняться как можно более кратко. С более подробными и длительными разговорами приходилось обождать.

Хенна весело захихикала, привлекая ее внимание.

Возвышаясь над девчушкой, Баашалийя склонил к ней свою усатую морду и обнюхал ее макушку, затем обе щеки. Что-то попискивал, посвистывал и мяукал ей, вдыхая ее запах, прощупывая ее своим обуздывающим напевом.

Хенна все это время ерзала, расплывшись в широкой улыбке.

– Гри-хили-и!

Даал впервые улыбнулся и сам, и улыбка эта была подобна лучам солнца, пронзившим грозовые тучи. Прищурил один глаз, явно пытаясь сообразить, как это перевести. Затем убрал руку с кинжала и пробежался пальцами по своей обнаженной груди.

Никс поняла.

– Щекотно. Он щекочет ее.

– Дат, – кивнул Даал. – Щекотка.

Грейлин помахал ей, показывая, что пора подойти к остальным.

Никс подняла ладонь, прося чуть-чуть обождать, и повернулась к Даалу:

– А не хотел бы ты и сам познакомиться с Баашалийей?

Он немного подумал, перевел дыхание, а затем кивнул:

– Хенна не боится. Негоже и мне.

Сестра услышала его и настойчиво помахала рукой:

– Дат! Да мист!

Никс подвела Даала к Баашалийе. Хенна попятилась, ее глаза все еще были огромными от благоговейного восторга. Подойдя достаточно близко, Даал нерешительно поднял руку. Баашалийя подался вперед, чтобы обнюхать ее, а затем наклонил голову и уткнулся макушкой в ладонь мужчины. Уши летучей мыши откинулись назад, прижавшись к черепу.

Никс нахмурила брови. Она еще никогда не видела, чтобы Баашалийя так привечал незнакомца.

Из горла летучей мыши вырвался тихий щебет. На миг Даал повторил его, только более мелодично – вероятно, даже сам того не сознавая. Рука его скользнула по голове Баашалийи, пальцы расчесали шерсть между ушами. Глаза мужчины были полузакрыты.

– Гри реш, – пробормотал он, подтверждая мнение сестры о теплоте летучей мыши. Потом опустил руку, отступил на шаг, и его мелодия затихла, как задутая свеча. Даал вновь уставился на Баашалийю. – Гри прел…

– Гри прел? – вопросительно повторила за ним Никс.

Он посмотрел на нее, и его глаза заблестели ярче. С трудом перевел дыхание, а затем указал на ледяную дугу, которая светилась сквозь густой туман.

– Сияет, – произнес Даал, переводя свои слова. – Он сияет.

Никс пристально посмотрела на Даала, который все присматривался к далекому мерцанию. «Заметил ли он ауру обуздывающего напева, которая возникла, едва только эти двое соприкоснулись? У него тоже дар?»

В глубине груди у нее опять зародился напев, протягивая светящиеся щупальца к загадке, стоящей перед ним на песке. Никс пыталась прочесть Даала, как тогда Джейса в трюме «Пустельги» – когда она непреднамеренно зацепила своими прядями своего друга, обнажив его сокровенное сердце. Тогда это казалось чем-то запретным и насильственным, но сейчас Никс просто не могла остановиться. В Даале было что-то особенное – нечто большее, чем просто зачатки обуздывающего напева у него в крови.

«Но что?»

Она протянула к нему свои пряди – но, не успев коснуться его, они превратились в туманное облако и унеслись прочь. Никс потрясенно вздрогнула.

Даал взглянул на нее – выражение лица у него ничуть не изменилось. Он вроде и не сознавал, что сейчас произошло. Его взгляд метнулся к Баашалийе, надолго остановившись на нем. Следующие слова юноши прозвучали сдавленно, пронизанные опасением.

– Гри неф ошкапи… Он как ошкапиры… – прошептал он, вновь переключая внимание на Никс. Сглотнул, явно пытаясь объяснить: – Он… как ошкапи… видит сны… Спит глубоким сном, как Сновидцы на дне морском…