Тут настал мой черед бледнеть и держаться за стену, чтобы не упасть в обморок: в пространстве рядом с рогатым возникла светящаяся полоса. Она тут же распахнулась, открывая брешь в совершенно другое место — какой-то торжественный зал, напоминающий театр или дворец культуры. Через эту, с позволения сказать, «дверь» вошел худощавый старичок в традиционных одеждах католического вельможи — красно-белой тунике, с шапочкой и крестом на груди. Ни дать ни взять — какой-нибудь кардинал или епископ.

— Господин архонт, — рогатый почтительно поклонился вошедшему.

Проклятье, по ходу, этот старик еще сильнее, чем он! Да что ж такое творится?

— Что тут у тебя, Сартр?

Кардинал пробежался взглядом по всем присутствующим а затем сосредоточился на мне. Я с ужасом понял, что не могу пошевелиться, а в голове возникло болезненное покалывание, словно тысячи муравьев копошились в моем мозгу, пытаясь создать там собственный «бункер».

— Нашел беглянку и ее странное устройство, все под контролем, — отчитался тифлинг.

Кардинал нахмурился и переключил свое внимание на лежащую на столе консоль. Протянул руку — и она сама прыгнула к нему в ладонь.

— Что за отвратительный механизм? — скривился он, разглядывая устройство. — За него в ответе какой-то демиург, не иначе!

Гаджет внезапно потерял свою форму, стал жидким и начал впитываться в руку священника, будто какая-то инопланетная зараза.

— Мерзость! — поморщился тот, ловко отрубая пораженную конечность невесть откуда появившимся клинком.

Разлагающаяся рука упала на пол и спустя мгновение превратилась в черную кляксу, из которой снова сформировалась все та же консоль. По моей спине побежали мурашки ужаса — и эта штуковина у меня в кармане лежала почти два дня?

Кардинал тут же отрастил себе новую конечность, взмахнул ею, и консоль исчезла в сполохе яркого пламени. Проклятье! А ведь теперь мой план точно…

— Мальчишка врет, — заявил старик, ехидно улыбаясь. — Бомба — фальшивка, девчонка заперта в подвале соседнего дома. Поспеши, или она сбежит, он оставил для нее лазейку. И возвращайтесь быстрее, скоро все начнется. Остальных сразу кончай — они для нас бесполезны. И опасны, — последнюю фразу он почему-то адресовал лично мне. — А у меня еще много дел.

— Слушаюсь, — снова поклонился тифлинг, наблюдая за тем, как кардинал поспешно уходит через портал.

Давление, исходившее от старика, исчезло вместе с ним. Кнопка детонатора выпала из моих ослабевших рук. Вот только бомба взорвалась не в соседнем подвале, а в моем собственном мозгу. Как это, «кончай»? В смысле?! Все ведь уже было хорошо, я справился со всеми трудностями, решил все головоломки! Неужели нельзя было просто оставить нас в покое?!

— Прости парень, ничего личного, — пробасил рогатый, создавая в руке самый настоящий огненный шар.

Судьба, за что?!!!

Глава 7

Viva la vida

(прим.: Viva la vida — (исп.) «да здравствует жизнь».)

[ ? Coldplay, «Viva La Vida» —]

Голова противно загудела, перед глазами поплыли черные-красные круги.

— Братик, мы все сейчас умрем, да? — робко подала голос сестренка.

— Не бойся, малышка, вы не успеете ничего почувствовать, — вместо меня ей ответил рогатый демон с пылающей бомбой в руках. — К тому же, наши души всегда перерождаются, это не миф, а реальность, — даю тебе слово.

— Но мне нравилась эта жизнь, — обиженно заметила девочка.

— С этим, увы, ничего поделать нельзя, — философски заключил тифлинг, вытягивая руку вперед.

Перед глазами замаячили искры. Или… звезды? Вся комната засияла, словно ее заполнили чистой стихией космоса. Вот, значит, каково это — умереть и переродится?

— Братик, это ты делаешь? — раздался голос Софии откуда-то издалека.

— Прекрати, прекрати немедленно! — вклинился вслед за ней рогатый.

А затем все исчезло в ослепительной вспышке.

* * *

Я очнулся от боли в боку — кто-то от души пинал меня ногами, нисколько не заботясь о сохранности почек.

— Мразь! Скотина! Иуда! Имбецил конченый!

Пришлось прикрываться руками, чтобы хоть как-то защитить свои потроха. Я снова жив? Судя по противной боли — очень даже жив. Мертвым больно не бывает. Однако, если это перерождение, то какое-то очень недружелюбное!

— Как ты только мог? Заставить копать яму, а потом бросить меня в ней на произвол судьбы! Отдать в лапы этому чудовищу! — продолжал голос, такой злобный и одновременно обнадеживающе знакомый.