Если поэт Федор Иванович Тютчев много лет жил хотя и на верхнем этаже одного из бывших домов Лазаревых (Невский проспект, № 42), но с лицевой стороны, то еще никому не известный чиновник и начинающий литератор Николай Васильевич Гоголь двумя десятилетиями раньше ютился в знаменитом тогда доме Зверкова. Коммерции советник, купец и ростовщик И. Д. Зверков построил этот громадный, первый в России пятиэтажный дом в 1827 году. Еще в процессе строительства дом привлекал всеобщее внимание, коль скоро «Санкт-Петербургские Ведомости» и «Отечественные записки» писали о нем в 1826 году как об огромнейшем из всех частных домов.

41. Ж. Жентилатр (1578 -?). Фасад жилого дома. Франция. Начало XVII века

Художественные принципы архитектуры Ренессанса, распространяясь на всю Европу, раньше всего отразились в архитектурном решении дворцов. Потребовалось около ста лет, чтобы новая мода коснулась зданий богатых горожан.

Рисунок (воспроизведена половина строго симметричного фасада) заимствован из альбома малоизвестного архитектора Жака Жентилатра. Проект, по-видимому не реализованный, ярко отражает новый, «книжный» этап архитектуры жилища. Высокая кровля характерна для всей архитектуры французского Ренессанса, сохранившего верность этому элементу готического прошлого. Большие окна характерны для голландских образцов. Сильный «руст» обрамления проемов и фиксации угла здания, полукруглый «тимпан» с гербом и венчающая его несколько неожиданная «беседка», чередование разной формы обрамления мансардных окон - все это заимствовано и произвольно соединено. Источником для декора фасада с очевидностью послужили уже не итальянские альбомы образцов (наиболее популярны были тома альбомов Себастьяно Серлио, изданные впервые в 1537 - 1540 годах), а французские, подражательные: Жака Андруэ дю Серсо (1520 - 1584).

В первые годы нашего столетия новый домовладелец надстроил этот «громаднейший» дом еще двумя этажами, и он по сей день солидной массой возвышается на набережной канала Грибоедова, но и во времена Гоголя здание высилось над прочими домами как слон. Строго говоря, Гоголь здесь не жил, но на квартире своего друга А. С. Данилевского он проводил больше времени, чем в собственной комнатке в доме по соседству (причем все время меняя дома в том же районе, так что биографы никак не могут распутать клубок), о которой только раз обронил в письме слова «мой чердак».

Дом Зверкова отлично известен герою «Записок сумасшедшего» Поприщину: «Эка махина! Какого в нем народа не живет: сколько кухарок, сколько приезжих! а нашей братьи чиновников - как собак, один на другом сидит. Там есть и у меня один приятель, которой хорошо играет на трубе. Дамы взошли в пятый этаж…». Однако ни гоголевскому герою, ни, кажется, самому писателю все тайны дома Зверкова не были известны. У этого дома была одна особенность: расположенный неподалеку от торговой Сенной площади, этот дом был заселен множеством купцов. Третий, самый высокий этаж, обращенный на улицу богатыми квартирами, в дворовой своей части был разделен промежуточным перекрытием на два этажа. Там-то, в комнатах высотой чуть более полутора метров, так что нельзя было выпрямиться в полный рост, обитали приказчики, жизнь которых и «дома» оставалась под неусыпным наблюдением хозяев! Ну и, наконец, тот дом на Мойке, где жил и умер Пушкин, построенный купцом Жадимеровским в самом конце XVIII века на остатках каких-то складских помещений с аркадами. Дом принадлежал позже княгине Волконской, матери декабриста, а в квартире Пушкина уже после смерти поэта жило множество разного люда и даже пресловутое Охранное отделение бытовало здесь в первом десятилетии нашего века. Только в советское время квартира была передана Пушкинскому Дому при Академии наук и бережно восстановлена как музей поэта, что дает нам заодно возможность понять, что такое большая квартира, где жил знаменитый при жизни литератор, которому она была не по средствам.

42. Фасад Палаццо Дориа. Генуя, Италия. 1542 (?) год

Этот рисунок воспроизводит (половину, по оси симметрии) лист из альбома, изданного Питером Паулем Рубенсом в 1622 году. Автор обмерного рисунка, выполненного в 1607 году, неизвестен. Великий художник Рубенс неоднократно играл роль посла испанского короля в том числе в Генуе, банки которой финансировали завоевания испанцев в Америке.

Издание альбома под названием «Дворцы Генуи» льстило самолюбию Генуэзской республики, однако Рубенс, несомненно, преследовал цель популяризации итальянской архитектуры жилища в Северной Европе. В 1608 году Рубенс строит в Антверпене собственный дом-мастерскую в «итальянском стиле».

Его альбом оказал значительное влияние на жилое строительство в Голландии и Франции, а в Англии - на формирование английского варианта «предренессансной» архитектуры, подготовившей почву для восприятия новаторских работ Иниго Джонса, Кристофера Рена и Джона Вэнбрю.

Палаццо Дориа - типичный вариант генуэзской манеры, столь разительно отличавшейся от флорентийских или венецианских образцов. Перед нами смешение множества деталей, родом из разных периодов развития Ренессанса: арочки под карнизом перерабатывают готическую традицию, обрамления окон третьего этажа - барокко, обработка углов - маньеризм, центрическая композиция входа - римское барокко

Это вполне типическая квартира, состоявшая из одиннадцати комнат, кухни и служебных помещений. К ней относились конюшня (Пушкин не имел средств на собственный выезд), сарай, ледник, погреб для вина и прачечная на дворе. Парадный ход ведет в вестибюль с лестницей, украшенной колоннами, а из него - в переднюю, откуда двери вели в кабинет поэта с тремя большими окнами во двор. В центре - стол, заваленный бумагами и книгами. Полки с книгами заняли все стены. Простые плетеные стулья. Рядом - «голубая» гостиная с окнами на набережную Мойки: круглый стол на четырех вогнутых ножках, с накладными бронзовыми украшениями, но покрытый черной клеенкой; два дивана красного дерева; застекленный шкаф с книгами; несколько кресел, соответствующих столу. По другую сторону гостиной - спальня, большая детская и две комнаты своячениц, сестер Наталии Николаевны. При составлении описи имущества было зафиксировано: «Все движимое имущество, найденное на квартире покойного Пушкина, состояло из домашних весьма малоценных и повседневно в хозяйстве употребляемых вещей и платья».

Однако это было абсолютной нормой времени - при столь скромной обстановке число слуг более чем вдвое превосходило число домочадцев. Две няни и кормилица (в доме четверо детей), лакей, четыре горничных, три служителя, повар, прачка, полотер и еще несколько старых доверенных слуг, с которыми Пушкин не расставался во всех своих скитаниях, переменив за шесть лет жизни в Петербурге семь квартир. Все слуги, естественно, крепостные.

Разумеется, с отменой крепостного права быстро бедневшее дворянство не могло сохранить огромные квартиры, и те весьма скоро переходят преимущественно в руки солидных буржуа. Однако прежде чем это случилось, сами квартиры неоднократно переживали решительную модернизацию в соответствии с переменами вкуса, капризным колебанием моды. При недостатке места наиболее экономным способом дать возможность ощутить резкость такого рода переходов необходимо вновь обратиться к запискам Ф. Ф. Вигеля: