— Мерзкий вонючий толстяк! Как вообще Аме-сан хоть какое-то время могла проводить с тобой и не блевать. Неудивительно, что она предложила этот план со свиданием, чтоб окончательно тебя похоронить, как ученика, чтоб тебя все, а не только мы видели тебя, мерзким куском мусора. Каким ты в самом деле являешься!

Одевший маску Хаире сыпал оскорблениями, причем это было не особо страшно, а скорее утомительно, так как он довольно быстро начал повторяться.

Хидеки молчал — пусть он и был уверен, что заманила его не Кеко, все же некоторые сомнения у него были. Сообщения он получал от нее, так что совсем не замешанной она быть не могла. Или могла?

Впрочем, подточить его уверенность им немного удалось. Хоть Хидеки и немного узнал Кеко Аме, он не мог сказать, что хорошо и полностью понимал ее, хотя кое-какое мнение о Кеко у него сложилось. Кеко Аме была довольно впечатлительной, прогибающееся под общественное мнение, но до определенного предела. И если ставила перед собой цель, то шла к ней, пробиваясь через препятствия. В этом смысле она определенно была лучше Хидеки, мотивации к чему бы то ни было, кроме как быть как можно незаметнее, у него не было.

И еще он полагался на мнение Мато-сана, которое тот высказал, когда Кеко ушла, побывав на его работе:

— Поверь не особо молодому человеку, Хиде-кун, если ты ее сейчас упустишь, то будешь позже сильно жалеть.

Собственно это и было основной причиной, по которой он вообще решил прийти на свидание, а при изменении времени сильно постарался не опоздать.

— Не спать, урод!

Шлепок по щеке, который и ударом было сложно назвать, вывел его из размышлений. Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно, и его похитителям хотелось показать, что они могут сделать что угодно со связанным по рукам и ногам человеком. Хидеки, как и раньше, решил их потуги игнорировать, все равно лучше плана действий у него не было. Не разговаривать с ними, не стонать и не показывать, что ему больно. Конечно, был шанс, что его пассивность вызовет дополнительное раздражение, но шанс, что его стоны и ответ на их словесную атаку только раззадорят тех сильнее, были выше. Поэтому Хидеки молчал, стиснув зубы.

Не получив реакции, Хаире начал со все большим остервенением его бить, точнее, шлепать по щекам и получил закономерный результат — разбил Хидеки нос и покапала кровь.

— Тигр, ты запачкаешься весь, — заметил ему один из подручных, — да и скоро должно действовать, — лучше нам уйти.

Его похитители действовали не самым тупым образом: маски, которые были на них надеты были не простыми, а фестивальными. Вчера начался и сегодня продолжался фестиваль, чего-то там летнего в соседнем районе города, куда он сам подумывал повести Кеко, позже. Ха! Правда, по мнению Хидеки, тигром Хаире если и был, то только бумажным. А еще он почувствовал, что его руки начинают неметь, что было очень плохим признаком, только просить их о помощи было бесполезно. Возможно, будь Хидеки постарше, он бы думал по-другому, но сейчас он был готов потерять кисти рук, лишь бы отомстить.

Бибикнул телефон Хидеки, сигнализируя о пришедшем сообщении, и Хаире довольно улыбнулся:

— Хоть и долго, но и все. Оставляем тебя тут толстяк. Телефон твой оставлю, все равно геолокация у него не работает. Жди завтра членов кройки и шитья. Ой, забыл. Пока ты был без сознания, мы напоили тебя лекарством для очистки желудка — очистишься от всего лишнего. Ах да. — ухмыляясь добавил он, — и еще одним, быстро усваивавшимся снотворным. Наслаждайся! Интересно, сколько ты продержишься. Брат говорил про слабительное — мощная штука, полчаса максимум — и все выйдет наружу.

Вторя словам Хаире, желудок Хидеки забурчал.

— Ну да, нам пора идти.

И за похитителями захлопнулась дверь.

***

В классе было жарко. Пить Хидеки хотел еще утром, он очень быстро прибежал на место, попить не успел, потом было похищение, потом дурацкая сцена, где Хаире играл опереточного злодея, поить его те даже и не думали. Желудок Хидеки заурчал еще сильнее, и руки он уже почти не чувствовал.

Надо было попробовать что-то сделать, но связали его путь и неправильно, но крепко. Ноги были привязаны к передним ножкам стула, руки заведены за спину, связаны и тоже привязаны к спинке. Будь стул деревянным, он еще мог бы попробовать упасть на спинку и попытаться его разломать, но это был довольно крепкий стул с металлической основой и дерево — волокнистой спинкой и сиденьем. Хидеки подергал руками, освободить, ясное дело, не получилось, но вроде он чуток начал чувствовать руки. Он подергал еще раз — безо всякого результата. Встать тоже не получалось, ноги были связаны не так сильно, как руки, но тоже крепко. Хидеки оглядел комнату. Ничего острого, такое чем можно бы было перетереть и развязать веревки — не было. Дверь не открыть, окно не открыть. Можно попробовать подойти к двери и нее побиться… Эх, был бы у него в кармане хоть самый простой канцелярский нож! Хоть кусок лезвия как брелок для ключей, как он когда-то носил.

Хидеки поклялся себе, что если он сегодня все-таки выкрутится, больше врасплох его не застигнут. Ну а если нет… Синтезировать что-нибудь, что взрывается, он сможет и без рук, пусть это и займет побольше времени, и Хаире он точно сможет…

Его мысли были вытеснены резкой болью в животе. Хотелось выть, плакать, но не было ни сил ни возможности.

Хидеки не знал, сколько времени прошло с ухода его похитителей. Он пытался перетереть веревки на руках о выступ стены, еле-еле удерживая себя от потери сознания, в чем ему помогали боли в животе. Но постепенно он все меньше и меньше мог себя контролировать. Вроде он слышал какие-то шаги, но, скорее всего, это была галлюцинация от снотворного и обезвоживания.

Хидеки поклялся себе, что он выберется, и когда он выберется, то постарается изо всех сил помочь своим мучителям сдохнуть. Они не собирались его убить. Они собирались показать его крайне жалким и мерзким. Какие еще чувства, кроме отвращения, мог вызвать его оборванный мерзкий и грязный вид. Но он не сдохнет, он не сделает такой подарок тварям, унизившим его. Он выживет, и даже если это будет последним, что он сделает, хоть кого-то он утащит за собой в ад. Еще сильнее захотелось пить…

«Хорошо, хоть веревки на руках смог немного ослабить» — было его последней мыслью перед тем, как он окончательно потерял сознание.